– Ничего особенного, пусть ребенок играется! – сказал он и сам себе сразу показался взрослее.

Оля только улыбнулась, взглянув на него и скромно опустив глаза, проговорила:

– До свидания! До встречи!

– До встречи! – ответил Сережа и ощутил, как в его душе начинает расти новое дотоле неизведанное им чувство – это была влюбленность. В сердце стало сладко, тепло и щекотно, словно какой-то лучик пронзил его изнутри.

Он посмотрел на Олю, она была необычайно хорошо в своей вязанной, красной шапочке-колокольчике с цветочком на правой стороне. Глазки блестели, из-под шапочки выбивались русые локоны и небольшие припухшие пунцовые губки были так восхитительны, что Сережа еле удержался, чтобы не кинуться и ни поцеловать ее в них.

Когда Павел вернулся домой и не застал Оксану, он понял, что она, взяв детей, исполнила свою давнюю угрозу и просто сбежала от него, тогда он поклялся отомстить ей и забрать у нее детей. Но со временем страсти улеглись и пыл охладел. Поначалу, он сильно скучал о детях. Потом он начал постепенно смиряться и их возвращение себе, связывал лишь с освобождения от ненавистных ему сепаров родного Донбасса. Он родился на этой земле, хотя его родители переехал сюда еще во времена СССР с Западной Украины. Павел, несмотря на хорошие отношения с окружающими, все же всегда чувствовал, что вокруг него живут по большей части люди не совсем такие, как он и его родители. И прежде всего это проявлялось в отношение к истории их народа, к ее героям, их идеалам, к религии и праздникам которые принято было отмечать в обществе. В семье были безразличны к девятому маю, достаточно широко отмечаемому на Донбассе, как и в ненавистной им имперской России. Более того, он постоянно слышал от своих родителей, что этот праздник, стал окончательной чертой по закобаливанию и оккупации жидо-большевиками их ридной неньки Украины, и это вовсе не праздник, а трагедия всего украинского народа. Он постоянно слышал от родителей, что здесь на Донбассе живут ненастоящие украинцы, а потомки кацапов выходцев из России или те, кого эти кацапы выдрессировали и воспитали неполноценными украинцами. Церкви, строящиеся или стоящие здесь испокон веков, по мнению его родителей, были населены московскими попами и служат как агенты влияния Москвы и для одурачивания украинского народа. Павел слушал эти высказывания и возмущения своего отца и когда к ним на квартиру приходили редкие гости, в основном такие же переселенцы на Донбасс из Западной Украины. Они часто говорили, что истинными патриотами во Второй Мировой войне были не те украинцы, которые служили в Красной армии, а те которые воевали в рядах УПА, как и деды Павла; что настоящими украинскими героями и лидерами нации были Бандера и Шухевич, а всякие тимошенко и ковпаки, это прислужники московских жидо-большевиков и волей или неволей, но они оказались врагами украинского народа. Каждый новый майдан в Киеве, в семье Павла встречали радостно и с надеждой, что наконец-то, вот сейчас возродится украинская самостийная держава, сбросив с себя многовековой гнет москалей и станет ближе к Европе. А за каждой неудачей видели руку вездесущего Кремля, который со временем слился с образом Путина. Кремль и Путин – вот главные враги украинской державы и народа! Близкое и немногочисленное окружение семьи Павла радовалось, когда видело, что в государственных СМИ, во власти, в языковой политике ограничения на использование русского языка, все более и более утверждалось именно такое украинство и его мировоззрение, какое исповедовали они. И они с большим одушевлением встречали любой шаг власти, который призван был дерусицифицировать и декоммунизировать население Украины, а одно и другое в их умах со временем слилось в одно целое и деккомунизация стала синонимом дерусификации.

Постепенно украинизация в школах, в СМИ, в интернет пространстве, начала давать свои первые плоды. И вот уже правнуки и праправнуки советских воинов, особенно среди падких на националистические идеи футбольных фанатов, стали зиговать на трибунах и растоптав память своих праотцов воевавших и уничтожавших бандеровцев, тоже стали чтить новоявленного отца основателя современной украинской нации Степана Бандеру и УПА. Не сказать, чтобы сам Павел был апологетом или ярым сторонником бандеровского движения, но он ему симпатизировал и не без радости наблюдал, как часть донбасской молодежи из детей москалей и «недоукраицев» превращалась в фанатов неофитов украинского движения. И пускай в процентном отношении этих неофитов украинства было не так уж и много, но зато они были достаточно пассионарны и агрессивно активны. Павел видел, что все идет в нужном для их украинского движения русле и еще лет двадцать такой культурной обработки донбасского и в целом всеукраинского населения и дело будет сделано: нация создана, а от старых их героев и идеалов не останется и следа. Память их предков демонтируется, а на ее обломках будет создан новый пантеон украинских героев, когда-то врагов и предателей, а в будущем всеми признаваемых и почитаемых отцов новой украинской нации.

Когда Павел повстречал Оксану, то она ему сразу приглянулось. Да, конечно, она была родом отсюда и плохо понимала истинное украинство и в чем истинное благо украинской нации. Но она была красива, а этого многим мужчинам было достаточно и Павлу, в том числе. Тем более, что политика или история между ними почти не обсуждались. Через год их встреч, Оксана забеременела и они, как часто бывает в таких случаях, решили расписаться. И все было ничего, хотя иногда споры и бывали, все-таки Оксана не была полноценной украинкой, – щирой и свидомой. Она даже как-то посещала придуманную в России гражданскую акцию «Бессмертный полк», вместе с фотографией погибшего в войну ее прадеда. А на свою сумку вешала так называемую георгиевскую ленточку, со временем, ставшую одним из главных символов донбасского сепаратизма. Павел смотрел на это с неприязнью и раздражением, но не считал нужным идти на открытый конфликт со своей женой. Он думал, что придет время и она перебеситься и осознают свою неправоту и заблуждение. В жизни оказалось все не так просто и, когда в 2013 – 2014 году в Киеве начались протесты и стал разрастаться новый майдан, то сердца супругов встали по разные стороны баррикад. Когда украинская власть ввела войска и раздались первые выстрелы на Донбассе, стало ясно, что они уже не супруги, а враги. Тогда и начались их открытые столкновения, словно отголоски той войны, которая начиналась и на улицах их города. Павел считая, что во всем виновата Россия и ее агенты, по призыву власти