— Жалкой попытки струсить? — Крестовская задохнулась от возмущения, вдруг подумав, что никого в жизни не ненавидела так, как ненавидела этого человека — своего самого лучшего друга.

— Именно! Избавь меня от своего жалкого овечьего блеяния, будь добра выполнять приказ! Блеешь, как тупая овца! Противно слушать!

— Да как ты смеешь! — воскликнула Зина.

— Смею! Я все смею! — стукнул кулаком по столу Бершадов. — Я смею арестовать тебя, застрелить, растоптать… Смею отдать тебе приказ, и ты будешь выполнять его как миленькая. Ты уже взрослая девочка, Крестовская. Должна понимать, куда пришла! Здесь не институт благородных девиц! И никто не обращает внимания на бабские сопли! Не выполнишь приказ — пойдешь под трибунал.

— Я не следователь. Не оперативный работник. Я не умею вести уголовное расследование, — попыталась было переубедить его Зина. — У меня нет ни знаний, ни опыта, ты же знаешь. Я тебе завалю всё расследование.

— Ты числишься сотрудником моего особого отдела, и обязана выполнять все мои поручения. Научишься. — Бершадов был неумолим.

— Но я действительно не смогу… — Ненависть к нему сменилась отчаянием, и Зина едва не заплакала.

— Сможешь! У настоящего чекиста нет ни эмоций, ни личных чувств. Тебе давно пора научиться жить не собственными сопливыми переживаниями, а приказами. Сопли пора отставить в сторону. Вот и поучишься. Поймешь, что дело прежде всего.

— У тебя есть в отделе и другие сотрудники.

— Я посчитал, что это дело для тебя. Ты пойми одну вещь: мне некогда заниматься всей этой ерундой! У меня есть дела намного важнее.

— Убитые дети для тебя ерунда? — Крестовсая снова стала испытывать злость.

— Да, ерунда. По сравнению с тем, чем я занимаюсь. Ты не понимаешь, что сейчас происходит в стране. Не понимаешь, что в Европе идет война. СССР находится в очень тяжелом положении. Мне каждый час приходится докладывать о спецоперации, которой я сейчас занимаюсь, в Москву! Сам Сталин знакóм с ходом этой операции. На карту поставлено очень многое. Знаешь, сколько разведок замешаны в этом деле? А тут эта ерунда…

— Да, я не люблю детей. Но я не стала бы называть эти убийства ерундой, — вспылила Зина.

— Вот и займешься этим! Избавь меня от этой головной боли! Поверь, мне сейчас не до уголовщины.

— Ладно, — помолчав, заговорила Крестовская. — Родители могут быть причастны к убийствам?

— Вот ты это и выяснишь. Разберись в деле досконально, поговори с людьми. Ты найдешь зацепку, я уверен. Поверь, мне сейчас ну совершенно не до этого!

Тут Зина впервые обратила внимание на то, что у Бершадова действительно напряженный вид. Он выглядел как человек, который спит всего лишь несколько часов в сутки. Под его глазами пролегли темные круги — явно от недосыпания. Появилась резкая, твердая, сурово сжатая складка у губ.

Крестовская вдруг почувствовала нечто вроде угрызений совести. Григорий был ее другом. Он просил помочь, а она развела тут свои переживания. Просто как кисейная барышня! Мир живет в кошмаре, и Бершадов живет в кошмаре. Зине подумалось, что дела, которыми он занимается, действительно чрезвычайно секретны. Они связаны с миром, в котором сейчас происходят страшные вещи…

Внешняя политика СССР в начале 1941 года была созвучна с теми ужасными событиями, в которых жил мир. Однако на первом месте у СССР всегда были свои собственные интересы.

К 1941 году советское руководство постепенно отказалось от проводившегося им еще с 1917 года курса на мировую революцию. Сначала во внутренней политике уже в 1924 году появилась установка на «построение социализма в одной, отдельно взятой стране». Затем с 1933 года СССР добивался создания системы коллективной безопасности. В общем, к 1941 году лозунг о мировой революции был снят окончательно. Если в марте 1939 года на XXVIII съезде ВКП(б) эта идея еще сквозила в ряде выступлений, то позже Сталин стал серьезно рассматривать идею о полном роспуске «штаба мировой революции» — Третьего коммунистического Интернационала, Коминтерна.

В соответствии с этими тенденциями внешняя политика СССР все в большей и большей степени переориентировалась на обеспечение государственных интересов страны. Ярким проявлением этого стало заключение 23 августа 1939 года советско-германского договора о ненападении, «пакта Риббентропа — Молотова». А точнее, подписание секретных приложений к нему — секретных прото- колов.

Этими секретными приложениями предусматривалось государственно-политическое переустройство в ближайшем будущем части Восточной и Северной Европы — Польши, Литвы, Латвии, Эстонии и Финляндии.

При этом к сфере интересов Германии по договору 23 августа была отнесена лишь примерно половина тогдашней Польши и Литва. А к сфере интересов СССР — Восточная часть Польши, Западная Украина, Западная Белоруссия и этнические польские земли до рек Сан, Висла, Писса, Нарев, Эстония и Финляндия.

Но уже через месяц согласно заключенному 28 сентября 1939 года договору о дружбе и границе между СССР и Германией Литва была передана в сферу интересов СССР, а польские и украинские земли к западу от рек Западный Буг и к северу, примерно от линии Сокаль — Ярослав, — в сферу интересов Германии.

Реализуя эти договоренности с Германией, осенью 1939 — летом 1940 года СССР значительно расширил свою территорию на западе. Во второй половине сентября 1939 года СССР взял под свой контроль территории Западной Белоруссии с прилегавшим к ней этническим польским районом между Белостоком на востоке и Ломжей на западе. А также почти всю Западную Украину — за исключением Холмщины и части Подляшья на западном берегу Западного Буга и Лемковщины в Прикарпатье.

Проведя с 30 ноября 1939 года по 13 марта 1940-го войну с Финляндией — секретную, мало известную в народе «Зимнюю войну», СССР не смог присоединить к себе всю Финляндию. Также у СССР не получилось привести в Финляндии к власти коммунистическое правительство во главе с Отто Куусиненом, во всем лояльное к СССР.

Однако Советский Союз включил в свой состав стратегически важные территории — Карельский перешеек, а также часть Приладожской, Средней и Северной Карелии и еще цепочку островов в Финском заливе к западу от военно-морской базы Кронштадт. Исходя из государственных интересов СССР, был решен и прибалтийский вопрос.

В октябре 1939 года правительства Литвы, Латвии и Эстонии заключили с СССР договоры о взаимной помощи. По этим договорам на территории всех трех стран были введены крупные контингенты советских войск. А Литва получила еще и город Вильнюс, входивший в состав Польши.

Затем, в июне 1940 года, Советский Союз заставил все три страны сформировать новые правительства из просоветски настроенных деятелей. И допустить на свою территорию дополнительные силы Красной армии.