пол и боялись даже слово сказать. Да, все красивые, но совершенно одинаковые. Алана же была искренней, славной, неуверенной, смешливой. И, что еще немаловажно, она умела смеяться над собой, никого не винила, ни на кого не держала обиды за оговоры. И действительно очень смешно рассказывала. Они прохохотали все время первого свидания. Оба почувствовали куда большее, чем симпатию. У них оказалось общее чувство юмора, им просто было хорошо и легко вместе. А еще радостно, что ли. В то время это не имело никакого отношения к браку, но эти двое смотрели в одну сторону, дышали одинаково и, главное, ничего не боялись. Им обоим было все равно, что подумают остальные. Георгий, которого знакомили со многими девушками, никогда ни с кем подобного не испытывал – когда не нужно ничего объяснять, как-то пытаться поддержать разговор, а можно просто смотреть на девушку и быть счастливым оттого, что та улыбается. Алана же никогда не встречала таких парней, как Георгий, – умеющих признаться в собственных слабостях, внимательно слушать. И, что самое удивительное, они забыли о том, что речь идет вообще-то о браке и важном выборе. Им просто было хорошо и интересно вместе. Было еще несколько свиданий, и оба возвращались с них смеясь. Не смущенными, взволнованными, а смеющимися. Алане было наплевать, возьмет ли ее Георгий замуж. А он вообще забыл о том, что его главная задача – выбрать жену.

Родители, пусть и не настойчиво, пытались объяснить сыну, что он имеет право выбора. Что Алана – лишь одна из претенденток, не более того. Не нужно принимать скоропалительное решение. Георгий объявил твердо – женится на Алане. Родители, уважаемые, интеллигентные люди, не стали мешать сыну. Если такая любовь с первого взгляда, как можно отговаривать? Хотя все равно странно – почему он смеется после каждой встречи?

– А что мне, плакать, что ли? – улыбался Георгий.

Этот же вопрос задавала дочери мать Аланы тетя Нина:

– Дочка, почему ты смеешься? Разве это нормально после свиданий?

– А что я должна делать? Плакать? – продолжала хохотать Алана.

– Мадина, почему твоя сестра смеется? – спрашивала у старшей дочери тетя Нина. – Разве это нормально?

Мадина хмыкала, имея в виду, что для младшей сестры слово «нормально» вообще не подходит.

Наконец было назначено знакомство с родственниками. Родители Георгия приехали в гости к родителям Аланы. А для этого события, очень важного, во время которого обговариваются последние детали свадьбы, дальнейшей жизни молодых, девушка должна испечь пирог или приготовить любое блюдо, чтобы показать, какая она хорошая хозяйка.

– Я все приготовлю, только не заходи на кухню, – умоляла дочь тетя Нина.

– Нет, так нечестно, – отвечала твердо Алана.

– Дочка, я так тебя люблю, что давай ты замуж выйдешь! Только не надо готовить! – причитала тетя Нина.

– Мама, а как я буду готовить для мужа? – возмутилась Алана. – Ты сама говорила, что у меня неплохо получается пирог с абрикосами.

– Да, дорогая, говорила, потому что я тебя так люблю, что хочу, чтобы ты уже вышла замуж! – Тетя Нина понимала, что беды не миновать.

– Хочешь, стой рядом и смотри, что я делаю. Или пусть Мадина смотрит, – предложила Алана.

Позже тетя Нина, заламывая руки, твердила, что ни на шаг не отошла от дочери. Мадина тоже уверяла, что сестра все сделала как положено. И совсем не понимает, как так получилось. Но, конечно же, Алана тогда лишь подтвердила репутацию девушки-катастрофы.

Родители Георгия оказались прекрасными во всех смыслах людьми. Стол готовили тетя Нина и Мадина. Обе считались замечательными хозяйками. Но, видимо, от смятения чувств и волнения, у них все сразу пошло не так. Пироги пусть и слегка, но подгорели, а мясо отчего-то отдавало сладостью. Соус цахтон оказался таким острым, что слезы брызгали из глаз.

Алана вынесла сладкий пирог. Все ели с удовольствием и хвалили. Тетя Нина положила себе кусочек, попробовала и успокоилась – вкусно, не придерешься. Тесто получилось идеальным. Все будет хорошо.

Помолвку расторгли через неделю. Всю эту неделю родители Георгия и он сам пролежали в больнице. У Георгия диагностировали острое отравление неизвестными веществами. У его матери случился гипертонический криз. А отца положили в инфекционное отделение без всякого диагноза. Врачи пожимали плечами.

Тетя Нина прибежала к Варжетхан в слезах. Умоляла провести собственное расследование. Ведь если она скажет, что Алана не виновата, все поверят.

Варжетхан пообещала, что выяснит. Ей самой было интересно, почему у всей семьи разные симптомы и, соответственно, проявления болезни.

Георгий вдруг начал страдать амнезией, никого не узнавал, не понимал, где находится.

Варжетхан пришла в дом к тете Нине и проверила кухню. Ничего опасного или подозрительного не нашла. Идеальная чистота.

– Георгий что-то дарил тебе в тот день? – спросила она у Аланы.

– Нет, ничего, – честно ответила та, горько плача. – По правилам ведь не положено.

– Не золото, что-нибудь другое, – уточнила Варжетхан.

– Да, – созналась Алана и отвела ее в свою комнату. На столе стояла ваза с прекрасным пионом. – Он сказал, что подарит мне аленький цветочек. И вот. Правда красивый? Лучший подарок. Просто удивительный. Где он его только достал?

Георгий, как городской молодой человек, не знал того, что известно сельским мальчишкам с раннего детства: ни в коем случае нельзя рвать горный пион. Корень и млечный сок цветка оказывают сильнейшее галлюциногенное воздействие. Человек может забыть, где находился, что делал, кто он. Горный пион называли цветком забвения, ну или проще – отшиба памяти. Но в минимальных дозах он обладал уникальными целебными свойствами – использовался в качестве анестетика, наркоза.

– Почему он не мог тебе, как все, розы подарить? Или там гвоздики какие? Тоже мне, следопыт. Цветочек аленький… Ох, ну что с вами делать? Где он его только нашел! – восклицала Варжетхан.

Местная гадалка и знахарка прекрасно знала о лечебных свойствах горного пиона. И добывала его другими путями – выращивала в собственном палисаднике и тряслась над каждым цветком. Она же рассказывала, как поступали раньше: горный пион приматывали к ноге барана – сам цветок безобиден, опасен только корень, точнее запах и сок, которые тот выделяет, – и уходили. Дожидались, пока баран пойдет дальше и вырвет цветок с корнем. Я никогда этого не видела, но не могла не верить словам Варжетхан.

Георгий сорвал горный пион, видимо, с корнем и потерял память. Все объяснимо. Быстро придет в себя.

– Покажи мне мясо, которое они ели, – потребовала Варжетхан, успокоившись по поводу Георгия.

Алана принесла. Знахарка долго внюхивалась, просила подогреть. Никак не могла понять привкус.

– Кто готовил мясо? – уточнила Варжетхан.

– Я готовила, – ответила Мадина.

– От начала до конца?

– Алана в конце петрушку бросила в кастрюлю, – ответила