— Как будто здесь намного спокойнее, — фыркнула я. — Такой же кризис, коррупция и терроризм. Повсеместно.

Папа улыбнулся.

— Мы хоть и обладаем силой магического потока, но по сути мы те же люди. А человек всегда стремится куда-то в поисках лучшей жизни. Так как насчет моего предложения?

Я обняла его за шею, поцеловала в щеку и активно помотала головой.

— Спасибо, папа, но я все же предпочту вернуться в Орту и закончить начатое. Не хочется этого говорить, но я согласна с Роттом. Едва ли у монархистов в Орте было больше одного агента, а он раскрыт. Я действительно думаю, что сейчас это самое безопасное для меня место. Да и если они захотят, они и тут до меня доберутся, а в Орте я научусь хоть как-то себя защищать. Знаешь, один из преподавателей сказал мне, что нельзя просто отказываться от открывшейся в жизни возможности из-за возникающих трудностей. Надо приложить усилия, иначе я привыкну пасовать и так ничего не добьюсь в жизни.

— Дай угадаю, — вздохнул папа, — опять твой Норман?

— Он не мой Норман, — возразила я, отведя взгляд в сторону. — Он просто Норман. Профессор Ян Норман.

— Ну да, ну да… — папа еще раз вздохнул. — Ты уверена, что он желает тебе добра?

— Он не дал мне ни одного повода думать иначе. — Я снова посмотрела на него. — Он хороший человек, папа. Правда. И очень много для меня сделал. То, как ты разговаривал с ним… Это было несправедливо. Грубо. Если бы не он, меня бы уже не было в живых.

Папа посмотрел на меня как-то странно. Возможно, догадался, что в моем отношении к Норману есть нечто большее, чем обычные уважение и благодарность. Я уже ждала от него лекции на тему того, как неосмотрительно влюбляться во взрослых мужчин, но он сказал совсем другое:

— Этот перстень, который он тебе давал… Раньше я этого не знал, но когда искал артефакт для тебя, случайно выяснил: такой же был у Роны Риддик. Не знаю, может ли это быть тот же перстень или он просто похож, но лучше его не использовать.

Я почувствовала, как по позвоночнику пробежал холодок.

— Почему?

Папа отвернулся и пожал плечами. Как мне показалось, немного смущенно.

— Она ведь Развоплощенная, Таня. Ее магический поток все еще существует где-то… как-то. И, надо полагать, ждет ревоплощения. Можешь считать меня параноиком, но мне кажется плохой идеей использовать артефакт, который когда-то фокусировал ее поток.

Мое сердце пропустило удар или два.

— То есть… Перстень что? Может… ревоплотить ее во мне? Серьезно?

— Ревоплощений в истории магического мира еще не было, — напомнил папа. — Никто не знает, как это может произойти. Теорий много. Фактов — ноль. Возможно, это даже не тот перстень. Откуда королевское украшение у преподавателя Орты? Но зачем рисковать лишний раз?

Я не знала, что на это ответить, а потому снова уткнулась в учебник, хотя уже не видела ни одной буквы. Папа еще какое-то время молча смотрел на меня, а потом резюмировал:

— Что ж, ты уже достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения. Тем более мои оказались не очень эффективны. Теперь ты знаешь больше о ситуации. Если ты при этом все равно хочешь вернуться в Орту, я препятствовать не стану. Просто будь осторожна.

— Я буду, папа. Обещаю.

В Орту я возвращалась в несколько смятенных чувствах. Папины слова насчет перстня, конечно, мучали меня, рождая нехорошие мысли. Но однажды я уже целый месяц сводила себя с ума подозрениям насчет Нормана, доверившись чьим-то бездоказательным предостережениям. Второй раз я не собиралась совершать эту ошибку, решив, что надо выслушать и его мысли на этот счет.

Едва пройдя через «вертушку» и оказавшись в холле университета, я неожиданно почувствовала себя дома. Даже странно, что я успела так привязаться к этому месту. Или дело все-таки не в месте?

Мне хотелось прямиком отправиться к Норману, но я удержала себя. Раз уж наши отношения не только вне школьных правил, но еще и вне закона, стоило вести себя более осмотрительно.

Хильда была очень рада меня видеть, сказала, что все каникулы переживала о случившемся, но не знала, как со мной связаться. Я подумала, что нам действительно стоит обменяться какими-то контактами, хотя бы «подружиться» в соцсетях.

Когда я ей рассказала всю историю с Нотом, она лишилась дара речи. И молчала, наверное, целую минуту, прежде чем выдохнуть:

— Жесть какая… А он мне так нравился. Такой… веселый. Кто бы мог подумать?

— Да, я и сама не могла.

— Но почему? — она смотрела на меня со смесью страха и недоверия. — Почему он хотел тебя убить?

После недолгих колебаний, я призналась ей:

— Мой отец был старшим легионером столицы. Его пытались убить, всех нас пытались убить. Поэтому мы покинули магический мир и поэтому родители не хотели, чтобы я в него возвращалась. Возможно, монархисты пытаются убить меня, потому что не готовы нападать на моего отца.

Глаза Хильды распахнулись так широко, что грозили выпасть. Шепотом она поинтересовалась:

— Так ты Вонен? Твой отец — Верд Вонен?

— Ты нас знаешь? — настала моя очередь удивляться.

Хильда активно кивнула.

— Мой папа был среди тех, кто пытался помешать заговору против Верда Вонена, — все так же шепотом, словно боялась, что кто-то ее услышит, призналась Хильда.

— Верд Вонен бежал за Занавесь, власть в Легионе сменилась, и моих родителей выслали. Такая вот история.

Какое-то время мы растерянно смотрели друг на друга. Казалось невероятным, что в первый день в Орте я подружилась именно с ней. Видимо, судьбы некоторых людей сплетаются так сильно, что дороги пересекаются даже у их детей.

Первого учебного дня я ждала с нетерпением, хотя, к сожалению, начинали мы учиться в четверг. Расписание при этом осталось таким же, поэтому занятия по ТРЗ предстояло ждать еще целую неделю. Но я надеялась столкнуться с Норманом в столовой, спортивном комплексе, библиотеке или, на худой конец, в коридоре. Тогда бы мы смогли договориться о встрече.

Однако реальность меня жестоко разочаровала. Первый раз мы действительно пересеклись утром в столовой. Когда я пришла туда, Норман уже сидел за одним столом с другими преподавателями. Он заметил меня, кивнул в ответ на мой кивок, но даже не улыбнулся, тут же перевел взгляд на профессора Дангла, с которым что-то очень живо обсуждал. Я решила не нервничать, посчитав, что он просто шифруется. Это раньше он мог позволить себе уделять мне больше внимания, пока мы оба знали, что оно вполне невинно.

То же самое я сказала себе, когда после физической подготовки и добавившегося к ней фехтования мы пересеклись в библиотеке. Он снова едва взглянул на меня, даже не подошел. Но я была в компании Хильды и Андрея, нам требовалось взять несколько дополнительных книг. При моих друзьях он едва ли мог чувствовать себя свободно.