Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это – деревня. Бездельников здесь не водится, равно как и лентяев. И та же Риана с утра до вечера крутилась по дому, то помогая матери с младшими, то со скотиной…
А старшие сыновья помогали на мельнице.
Все было как всегда… вот только утром ни Рианы, ни сыновей – двух старших, Шерка и Борка – в доме не оказалось.
Нигде их не было.
Сначала Дерк даже не встревожился. Бывало и такое, мальчишки были дружны и по бабам порой вдвоем ходили. Приглядели кого, да и пригрелись под боком. Мельник точно знал – случалось такое.
Риана?
Сестрицу они любили, да и Риана старших братьев выделяла, таскалась за ними хвостом, а то и сбегать предупредить могла, если что. Бывало. Дело житейское, дело обыденное.
Дерк прождал детей до девяти утра – и встревожился уже всерьез. Побежал по деревне, расспрашивать, что и как, но никто не видел его детей. Послал еще одного сына в соседнюю деревеньку, хоть и далеко, поехал по лесным хуторам…
Никто ничего не знал.
К Броху он приехал уже напоследок. Поднимать народ.
Староста задумался.
Только вот не был бы он старостой, если б в своем доме беду не заметил. Милава, которую обычно было из-за стола не выгнать, в этот раз держалась подальше. Гремела чем-то у печи…
– Жена, поди-ка к нам? – ласково окликнул старостиху Брох.
Милава не торопилась. Пришлось еще раз позвать, и только тогда дородная женщина явилась пред светлые мужские очи. Стояла, а руки-то передник теребили… кому как, а Брох сразу понял, что совесть у жены нечиста.
– Что знаешь, мать? Выкладывай давай…
Не только Брох хорошо знал свою жену. Милава тоже понимала, когда лучше не вилять, а то ведь приложит так приложит…
– Не знаю я…
– Но?
– Риша ко мне подходила недавно, – честно призналась женщина. – Они ведь с Михом с детства вместе, и для нее ударом было…
– Короче! – рыкнул Брох, уже догадываясь.
– Ну, сказала я ей про эту стерву! И что? Должна была девочка узнать, что и как, должна!
Объяснять, о какой стерве речь идет, не понадобилось. Мужчины примерно догадывались.
Брох переглянулся с Дерком.
– Ты своих детей лучше знаешь. Могли они… помочь сестре? Разобраться с проблемой?
Дерк схватился за бороду, пропустил ее через кулак, словно оторвать хотел с куском челюсти.
– Ох… могли.
– Тогда… к Шему надо идти.
Мужчины переглянулись. Дело было вечером… до домика лесника идти даже днем – часа три, а уж ночью – вдвое. Стемнеет скоро…
– Я сам съезжу, – решил Дерк.
Брох вздохнул.
– Сейчас Миху скажу. Втроем поедем.
Все ж мельник в деревне – человек не последний. Не стоит с ним ссориться, а то, может, и породнятся еще? Лесник-то человек неглупый… много воды за два года утекло бы.
И почему это соплячье никогда взрослых не слушает?
Или…
Мих отправился седлать коней, телегу решили не брать, Дерк пошел помогать ему, а Брох таки поймал жену за косу.
– Точно? Учти, что узнаю – месяц не встанешь, стерва!
Милава прищурилась:
– Я что сказала, то и сказала. А взгляды… да, плохой взгляд был у Ришки, так что ж удивляться? Переживает девчонка.
Брох кивнул.
Да… худшие его опасения подтверждались.
Лес, лесник, трое сопляков, которые на его дочь руку подняли… тут можно и концов не найти. Знал староста про разбойников, которых Шем положил в рядок, да и браконьерам от него доставалось. Опасный он человек. А искать все равно придется.
Что еще хуже: лесник – это не просто так себе мужик с хутора. Это – человек барона.
Личный. Облеченный доверием. И поднять на него руку – это барону прямое оскорбление. За такое и вся деревня пострадать может. Если Рианка с братьями и правда чего натворила…
Закон прост.
Поднял ты руку – ну так и получи. Женихов уводить не запрещено, отродясь девки таким баловались. И за косы друг друга драть – тоже. Побеги Рианка одна с лесничьей дочкой ругаться, ей бы с рук сошло. Но если она братьев попросила…
Тут лесник в своем праве. Мог головы всем троим открутить, и никто слова не скажет.
А Дерк за детей рогом упрется. Опять деревне убыток… вот как поступить?
Что ж это соплячье взрослых-то никогда не слушает?
Староста мечтательно поглядел на хворостину. Может, еще не поздно воспитывать-то? Родных чадушек? Авось, чего и дойдет?
* * *
Я спала.
Вопреки всем рассказам, у меня все было в порядке. Кошмары не снились, мертвецы во сне не приходили. Куда им, бедолажным?
Мама потрясла меня за плечо.
– Шани, проснись.
Утро? Уже?
Я перевела взгляд за окно.
Темнота… ночь. Что случилось?
– Староста приехал. С сыном и мельником. Респеном.
Я вздрогнула.
– И? Мам?
– Мы с ними поговорим. А ты… – Мама потупила глаза, а потом как в омут бросилась. – Поговори с Михом. Можешь сказать ему, что мы тебя ненадолго в город отсылаем. Но к семнадцати вернешься. Или еще как… сама подумай.
Я посмотрела маме прямо в глаза.
– Спасибо.
Мы обе понимали – не вернусь. Но вот дала нам с Михом судьба последнюю встречу, и это уже счастье. Я не выброшу его в колодец.
Хоть раз, хоть одна встреча, но пусть у нас будет! Хоть попрощаться, погреться у его тепла. Я знаю, это нехорошо, но я потом уйду. Отпущу Миха в другую жизнь, и он будет спокоен и счастлив, а у меня… пусть у меня хоть воспоминания останутся!
Мама взъерошила мне волосы.
– Про Риану и ее братьев ты ничего не знаешь. Не были, не приходили. Поняла?
Я кивнула.
Все я поняла. Спасибо, мама…
И принялась спешно одеваться.
– А Корс?
– Спит.
* * *
Кажется, я себя немного переоценила. Ноги пока еще подкашивались. Слабость такая, дурная, словно после болезни. Тошнотная, гадкая…
Но к Миху я слетала птицей. И повисла на шее.
Последний раз.
Впитать в себя тепло, уют, последний раз поглядеть в его глаза, ощутить золотистое сияние его любви…
Эгоистично?
И пусть! Я ведь тоже его люблю.
Ночные гости посмотрели неласково, но я уже вылетела во двор.