Ей показалось, что она попала в ад.

За дверью на нее обрушилась ревущая, оглушительная музыка, вспышки света, пробивающиеся сквозь густые клубы дыма, хриплые голоса, перекрывающие рев гитар и грохот барабанов. Тут же рядом с ней возник огромный детина с рыжей бородой, заплетенной в несколько косичек, с повязанной на голове черной банданой в оскаленных черепах. Колоритный облик дополняли черные джинсы, высокие шнурованные ботинки на толстой подошве и куртка-косуха, густо усеянная заклепками. Дохнув на Эву смесью чеснока и пива, байкер прохрипел:

— Детка, ты ошиблась дверью! Кружок художественной вышивки за углом!

Эва смерила байкера хмурым взглядом и ответила:

— Ничего я не ошиблась, дядя! Меня ждут!

— И кто же тебя ждет, детка? Мамочка? — байкер уверенно теснил Эву к выходу.

— Федя.

— Какой Федя?

— Федя-Редя! — вовремя вспомнила Эва, когда байкер уже почти вытеснил ее за дверь.

— Ах, Федя-Редя съел медведя! — Байкер ухмыльнулся. — Что ж ты сразу не сказала!

— А ты мне дал?

Байкер отступил, огляделся, взглядом выхватил из толпы официантку в таких же черных джинсах и черной футболке с вышитым на ней серебряным черепом, и поманил ее:

— Хрюша, проводи девочку в заднюю комнату.

— Что?! — девица удивленно оглядела Эву. — Да она небось дверью ошиблась!

— Говорю тебе — проводи! Она к Феде-Реде.

— А, ну тогда конечно…

Официантка более приветливо взглянула на Эву и мотнула головой:

— Иди за мной. Только не отставай.

Эва оглядела официантку. Кличка Хрюша совершенно ей не подходила — она была худа, как гоночный велосипед, и подвижна, как ртуть. От посетителей бара ее отличал только повязанный поверх футболки кокетливый передник и блокнотик для заказов.

Эва двинулась за девицей сквозь ряды байкеров. Бритые и длинноволосые, толстые и тощие, как скелеты, они орали и хохотали, обменивались дружескими тумаками и пили пиво из огромных кружек. При виде Эвы в их глазах вспыхивало удивление — настолько чужеродно она здесь выглядела.

Один из байкеров, с наголо выбритой головой, на которой виднелась татуировка в виде изготовившейся к броску кобры, протянул к Эве волосатые руки:

— Детка, иди к папочке!

— Отвянь! — огрызнулась Эва, пытаясь обойти байкера.

— Ты что это, не понимаешь по-хорошему? — нахмурился тот и встал у Эвы на пути.

К счастью, официантка Хрюша заметила эту угрозу, развернулась и прошипела:

— Отвали от нее, Груздь! Она к Феде-Реде пришла!

— А, к Феде-Реде! — Байкер отступил в сторону и ухмыльнулся: — Что же ты, детка, сразу не сказала!

— Мне что, табличку на грудь повесить, чтобы всех сразу предупредить? — остервенилась Эва.

Наконец они с Хрюшей пересекли зал и подошли к стойке бара. Здесь официантка свернула вправо и остановилась возле неприметной двери. Она условным стуком постучала в эту дверь и отступила в сторону, напоследок бросив Эве:

— Дальше — сама!

— Только еще одно! — остановила ее Эва.

— Что еще?

— Почему тебя называют Хрюшей? Тебе такое прозвище совершенно не подходит.

Официантка нахмурилась.

— Ты что себе вообразила? Думаешь, если ты знакомая Феди-Реди, так можешь такие интимные вопросы задавать?

— Ну извини! Я не знала, что это так для тебя важно! Обычно я в чужие дела не лезу.

Официантка этой реплики не слышала — она уже исчезла в клубах дыма.

Поскольку дверь не открывалась, Эва решила проявить инициативу и потянула ее на себя.

И тут же испуганно попятилась: из-за открывшейся двери на нее уставились пристальные, гипнотизирующие зеленые глаза, чем-то похожие на глаза изготовившейся к нападению змеи, вытатуированной на бритой голове давешнего байкера.

С трудом оторвавшись от гипнотического взгляда, Эва разглядела обладателя зеленых глаз.

Это было гибкое и удивительно тощее существо неопределенного пола.

Худоба резко отличала это существо от прочих завсегдатаев бара. В остальном оно было на них похоже — такие же черные джинсы, такая же черная кожаная куртка. Бритая наголо голова красивой формы усиливала сходство со змеей.

— Ты куда приш-шла? — прошипело странное бесполое создание таким же бесполым, таким же змеиным голосом. — Ты зачем с-сюда явилас-сь? Тебя кто з-звал?

В то же мгновение в руке существа возник короткий нож, рука чуть заметно дернулась — и нож полетел в Эву. Эва отшатнулась, но нож был быстр, как молния, и она уже ждала боли и крови…

Но нож пролетел мимо и вонзился в стену за спиной Эвы.

— Рики, — послышался за спиной у бесполого существа знакомый голос. — Не пугай девушку. Она новенькая, может с непривычки и правда испугаться. И вообще, она ко мне пришла. По делу.

— Ну вот, — капризным голосом проговорило существо. — Уже и пошутить нельзя…

— Ну ты же знаешь, твои шутки не всем нравятся! Здравствуй, Эва!

Только теперь Эва разглядела в глубине комнаты своего знакомого — Федю.

Сегодня Федя выглядел не так, как при их прошлой встрече. Отдавая дань местной моде, он был одет в непременные черные джинсы и такую же футболку.

— Познакомься, Эва — это Рикки-Тикки-Тави. Познакомься, Рикки — это Эва, моя знакомая.

— Он… или она… или оно всех так встречает?

— Оно? — Федя расхохотался. — Да, пожалуй что всех. Зато я чувствую себя в безопасности.

У Эвы в голове мелькнула мысль, что Федя не прост, и о какой опасности он говорит? Какая опасность может грозить обычному репортеру? Скорей всего, нарочно туману напускает, интересничает.

Рикки отступила — или отступило — в сторону, и Эва смогла наконец оглядеться.

Она находилась в небольшой комнате, выгодно отличающейся от общего зала. Во-первых, здесь было тихо, сюда не проникал грохот соседнего помещения. Во-вторых, здесь было малолюдно, можно сказать, почти пусто. Всего в этой комнате было три стола со стульями. За одним из этих столов тихо переговаривались два мужчины в приличных костюмах, ничуть не похожие на байкеров. Скорее их можно было принять за бизнесменов средней руки. За вторым столом в гордом одиночестве сидел Федя. Третий стол был пуст.

Рикки встала — или встало у дверей, поигрывая ножом.

— Садись. — Федя показал на свободный стул за своим столом. — Что-нибудь хочешь?

— Да здесь, наверное, не подают ничего, кроме пива.

— Обижаешь, — Федя усмехнулся. — Даже в общем зале можно заказать любой коктейль, а уж в этой комнате и того больше…