ладно… Никто не говорил, что отдых должен быть легким. Тем более, у Охотников. Странно, что меня вообще не закинуло в мир, который уже находится на грани уничтожения от вторжения темных сил, всех вместе взятых. Правда, никто и не говорит, что здесь всё не так.

— И ещё, дорогие мои зрители! Нам удалось узнать, что в Империи из двенадцати самоубийц четверо, так или иначе, были связаны с проектом «Левиафан».

На этом моменте я аж привстал.

— Именно так! Секретное оружие Империи, о котором в последние недели сколько разговоров. Сейчас органы власти пытаются разобраться в ситуации, что это было, — почему она так спокойно говорит, и при этом даже улыбается. — Хотя, лично мне кажется, что нам не сообщат, что произошло на самом деле. Случайность это, творческое выгорание, или диверсия.

Но прошу вас, мои дорогие телезрители! Не работайте до полного истощения и не совершайте самоубийств! Жизнь прекрасна, и вы нам нужны!

После этих слов журналистка еще раз улыбнулась, трансляция закончилась, и теперь заиграла заставка. А я задумался. Вот нихрена не верится, что это простая случайность. О «переработках», конечно же, не может быть и речи. Я говорил с Долгоруковым, и он мне объяснил, что производство ведется днем и ночью, и там столько сотрудников в несколько смен, что проблем никаких не будет. Императрица лично распорядилась не глупить. Она переживала, что в угоду скорости мы халтурим на качестве.

Думаю, мне нужно будет с этим разобраться. Жаль, что Волчара еще не встал в строй. Он мне сейчас как раз нужен.

Я уже было хотел отправиться к Анне и проверить, как она себя чувствует, как вдруг у меня зазвонил телефон. Когда я поднял трубку, то говорившим оказался заплаканный ребенок.

Откуда у неё мой номер? И почему она звонит мне? Я внимательно присмотрелся к экрану! Ну, нифига себе! А ведь это не простой вызов по мобильной связи. Это прямой вызов по идентификатору абонента. Секретный канал СБ Империи. Артефакторные технологии. И нет, голос явно не был похож на голос Болконского.

— Ты кто? Как я могу помочь тебе? — спросил я, даже не задумываясь, чтобы поставить трубку.

Я ожидал всего, что угодно. Но не того, что она мне сказала.

— Дядя… Помогите нам! Они нас хотят убить… Ведьма сказала, что вы поможете нам… Она сказала, что…

Задать встречный вопрос, как и дослушать, я не успел. Связь прервалась после того, как я услышал испуганный детский крик в трубке.

Обычная квартира в Хабаровске

Валерия Ракушкина сидела и плакала. Она не понимала, как им жить дальше. Она снова потеряла работу, и теперь не знает, чем будет кормить свою дочь. А помимо этих забот, есть еще и долги. Много долгов, которые достались ей от мужа.

Главное, что мужа уже нет… Он сбежал, забрав все скудные накопления семьи, а вот долги свои повесил на неё.

Валерия еще раз взглянула на дочь, которая сейчас сидела за столом и пыталась делать уроки. Ребенок очень старался успеть, пока не стемнеет, ведь единственным источником света в комнате было солнце. Электричество отключили еще две недели назад, и женщина очень рассчитывала, что новая работа поможет ей выбраться из денежной ямы, в которой она сейчас находилась.

От вида, как дочь делает уроки, ей стало еще больнее. Малышка ведь не знает, что ей придеться уйти со школы, так как мать не сможет за неё заплатить. И все бы ничего, но до ближайшей школы, которую курирует государство, было примерно девять километров, и добраться до нее не так легко.

— Ну почему ты так поступил? — вырвалось из уст женщины. — Чем мы тебе не угодили?

Обреченность и печаль, вот что она чувствовала, кроме страха. Уже второй день ей звонят люди за арендную плату по квартире, а она не берет уже трубку. Боится… Она ведь всего лишь слабая женщина, которая работала на четырех работах, и была уволена со всех в один день. И она даже не удивилась этому. Люди, которым был должен деньги её муж, были непростыми. В городе каждый знал эту банду, с которой почему-то власти ничего не делали.

А с другой стороны… Что ты им сделаешь, если всем известно, что четыре барона являются кураторами и, более того, участниками этой банды для своих темных делишек. Вот говорят, что в Иркутске избавились от криминала практически полностью, но в Хабаровске, как и в большинстве других городов, всё осталось по старому.

— Мамочка, почему ты плачешь? — не заметила женщина, как дочь подошла к ней и крепко обняла. — Все будет хорошо! Я вот, например, не голодная сегодня. А ещё, наш учитель, Сергей Иванович, похвалил меня и сказал, что через два года, если я буду хорошо учится, то смогу получить стипендию.

От слов девочки, которая пыталась её подбодрить, слезы опять навернулись на глаза матери.

— Ну, чего ты снова плачешь? — мать видела, что ее дочь пытается быть сильной, но вот она уже практически сломалась. — Это правда, я тебе клянусь! Учитель сказал, что я очень умная, и даже смогу претендовать на стипендию имени Елизаветы Годуновой, и тогда у нас будет много денежек, и я помогу тебе выплатить долги отца.

От матери не скрылось, насколько холодно она сказала последние слова о своем отце.

— А еще я рисунок тебе нарисовала… Сейчас принесу! — подбежала девочка к столу.

Малышка так спешила, шлепая босыми ножками по полу, что чуть не упала, но в итоге принесла рисунок, не помяв. На нем была изображена Валерия и маленькая Василиса, а еще какая-то женщина, которая выглядела, как призрак.

— Это твоя новая учительница? — спросила мать у дочери, пытаясь понять, кого же она изобразила.

Обычно её дочь рисовала только самых близких ей людей. Когда с ними жил отец, то она изображала и его. Но после того, как он бросил их, девочка нарисовала его одного, и затем, молча, сожгла свой рисунок. Больше он не появлялся на её художествах.

— Нет… Это тётя… Она мой друг!

— Тётя? — для матери странно было услышать такое, и она не переживала до того момента, пока не узнала о тёте.

Женщина думала, что это один из учителей, ведь девочка дружила только с ними, а те, в свою очередь, хвалили её дочь, и души в ней не чаяли. Сулили великое и прекрасное будущее в сфере науки.