человек, которого я хотел увидеть. Сам дьявол не позволял мне выбросить черноволосую из головы. Иногда, когда я задумывался, мне казалось, что какие-то высшие силы все же существуют, они испытывают тебя на прочность, сводят с ума, проверяют поддашься ты пороку или останешься чист. Но, что, если мою душу уже не спасти? Что, если уже слишком поздно?

Размышляя о том, что своими желаниями я могу испортить молодой девочке жизнь, я добрался до ее комнаты и притаился в темноте, не понимая самого себя.

Она пришла гораздо позже положенного со снова сбитыми костяшками. Меня определенно пугало то, чем она занимается, но это было не совсем то, что на самом деле беспокоило. Меня больше волновало то как она дышала подо мной, как шептала мое имя, как кусала все вокруг, стараясь заглушить стоны, как призналась в невинности, как хваталась за мои плечи, когда я обнял ее после всего. Инга была совсем маленькой птичкой, которой даже не надо было лететь на огонь. Он сам следовал за ней.

Я ненавидел жизнь за то, что всего спустя десять минут мне пришлось встать и как ни в чем не бывало лечь спать в одну постель с той, кто давно вызывает во мне лишь ненависть.

После откровений о девственности, я решил, что с такой девушкой, как она, нужно следовать по правилам. Нельзя было просто трахнуть ее в родительском доме и потеряться в Осло. Я хотел решить все проблему в столице, развестись, и навсегда исчезнуть с личной дьяволицей где-нибудь за океаном.

А пока, все, что я мог, это показать другую сторону отношений, которые я могу ей предложить. Именно поэтому я купил две огромные термокружки, огромный уютный плед и уже на следующий день пригласил Ингу в место, которое теперь было неразрывно связано с ней одной.

– К чему весь этот цирк? – но ее реакция была определенно не по плану. Девушка с недоверием оглядывала то, как я обустроил нашу лавку.

– Я хотел с тобой обсудить некоторые вещи и, думаю, милое свидание как нельзя кстати подходит для этого, – я пожал плечами и жестом предложил ей присесть. Ее черные густые брови сдвинулись к переносице, а черные глаза окидывали все вокруг, пытаясь вычленить подвох.

– И о чем же ты хотел поговорить? – спросила она, подпаливая сигарету, которую брала теперь только из пачки в моем кармане.

– О нас, конечно же, – вся былая уверенность, монолог, который я так долго сочинял, все рушилось перед ней.

– Это смешно, Клаус. У тебя есть жена, с которой вы очень мило держитесь за ручки на каждом семейном ужине, – с отвращением произнесла она.

– И об этом я тоже хотел поговорить.

– Попробуй, – выдохнула вместе с дымом.

– Не знал стоит ли говорить тебе правду, но по другому мне получить твое доверие, – она приподняла бровь, ожидая продолжения, а я не знал как сказать ей то, во что посвятил лишь психолога, – Я уже шесть лет не живу с женой, – девушка изумленно уставилась на меня, на миг даже перестав курить, – Точнее сказать, живем то мы в одной квартире, вместе ездим к родителям, ведем телепрограмму, но все это лишь имидж, которому мы должны следовать по контракту, – выговорил я как скороговорку, опасаясь, как Инга воспримет все это.

– Звучит знакомо, – с горькой усмешкой ответила.

– Что ты имеешь ввиду? – я внутренне рассмеялся от мысли, что у нее тоже где-то есть муж, который помогает ей лгать всем.

– Притворство, – черноволосая смотрела вдаль, задумавшись о чем-то известном только ей, – Мне всю жизнь приходилось слишком много лгать, чтобы не умереть, слишком много ролей для одной актрисы, – она поджала губы и посильнее укуталась в плед, словно он был именно тем щитом, который спрячет от всех бед.

– У нас обоих есть жизни, от которых следовало бы избавиться, – пришел к выводу я.

– Но мы не можем. Кто-то обязательно пострадает. Ты бы смог построить счастье на прахе других? – спросила она, а я лишь не переставал удивлять ее откровенности, с которой прежде не приходилось сталкиваться. Теперь я видел в ней маленькую девочку, от которой когда-то избавились родители, которая воспитывалась в жестоком месте и была вынуждена зубами выгрызать себе путь. Я больше не видел в ней бесчувственную наемницу, которую следовало бы запереть в клетке.

– Прямо сейчас я хочу развестись с женой, разорвать контракт с каналом и увезти тебя в Канаду, – она рассмеялась с моих слов, чем болезненно задела. Идиот, как можно было рассчитывать, что Инга хоть отчасти разделяет мои мечты.

– Это невозможно, – уверенно заявила она, – Ты не поступишь так со своими родителями, не сможешь бросить все, – ее слова звучали как вызов.

– Меня ничего здесь не держит. Дай нам время. Дай шанс на то, что у нас может все получится, пусть даже на прахе остальных, – я ощущал себя еще более сумасшедшим чем когда-либо. Внутри все колотилось от желания без спроса просто схватить ее и спрятать от всего мира, чтобы принадлежала только мне одному, чтобы не смогла бросить или предать меня, как это делали остальные.

– Я могу лишь дать нам время, чтобы ты понял, что ничего не выйдет, – ее лицо снова не выражало никаких эмоций, а голос был бесчувственным. Я не понимал ее. Я не знал ее. Но на что-то еще смел надеяться. Наверное, на то, что она сможет стать тем самым светом, который разбудит мою душу, выведет из темноты и не даст погибнуть.

– Время это все, что я пока прошу у тебя.

Глава 13.

Я была зажата меж кож. Подо мной черная кожа заднего сиденья автомобиля, надо мной такая гладкая кожа Клауса, которую я не могла перестать трогать. Своим весом тела мужчина заставлял меня сливаться с машиной, пока его умелые пальцы вновь и вновь ласкали меня, доводя до исступления. Каждой клеточкой я ощущала его прохладное дыхание на себе, уводящее из реальности все дальше.

– Инга, – я вскочила на кровати, пытаясь рассмотреть в темноте, что разбудило меня ото сна, – Прости, что напугал, – мой нервный взгляд блуждал по всей комнате, а я все не могла понять, что произошло.

– Клаус? – сухим голосом уточнила я, совсем не уверенная, где был сон, а где есть реальность. Низ живота все еще продолжал пульсировать от грез.

– Кто же еще? Вставай, звезды ждать не будут, – он кинул в меня теплую кофту, давая время собраться. А я все никак не могла прийти в себя. После той ночи, когда он заставил меня кончить, я не могла избавиться