— Ладно, — соглашаюсь, потому что понимаю: он не отстанет.

Мы идём молча. Мое настроение испортилось, а Соболев не знаю, почему молчит. У новенького есть одна дебильная черта характера (помимо того, что он хам и все такое) — он самостоятельно принимает решение, и все должны безоговорочно слушаться. Просто потому, что он так решил. Попахивает диктатурой и тиранией. Мне уже жалко его будущую жену.

— Ты сказал, — первая прерываю тишину и хруст снега под ногами, — что можешь сделать презентацию только сегодня, а в другие дни до культурологии у тебя не будет возможности.

— Да.

— Почему? Чем ты будешь занят после уроков в последующие дни?

Новенький молчит некоторое время. Как будто не очень хочет отвечать на мой вопрос.

— Есть дела, — наконец, говорит обтекаемо.

— Какие? — ехидно интересуюсь.

— Неужели я стал тебе интересен, Белоснежка? — насмешливо спрашивает.

— Не соскакивай с темы и не переводи в шутку. Я задала тебе конкретный вопрос.

— Я же сказал, у меня дела.

— А я спросила, какие, и жду ответа.

— Ты пока еще не готова к такой стороне моей жизни, Белоснежка. Не буду травмировать твою нежную психику.

Фыркаю. Что там у него? Неблагополучная семья? Это я уже и так знаю от мамы. К слову, для неблагополучной семьи у Соболева слишком дорогая куртка и слишком навороченный ноутбук.

— Подожди меня здесь, — говорю, когда мы подходим к детскому саду сестры.

— Я пойду с тобой.

— Нет! — рявкаю. — Если я заявлюсь с незнакомым парнем, то воспитательница сразу доложит об этом маме. А то и вообще не отдаст сестру. Сады дают детей только тем, на кого родители написали доверенность.

Не дожидаясь ответа от Соболева, я устремляюсь ко входу в группу. Не оглядываюсь назад, но судя по тому, что за спиной не хрустит снег от чужих шагов, новенький остался ждать меня у ворот в садик.

Я быстро надеваю на сестру верхнюю одежду и за руку вывожу из садика.

— Настенька, — шепчу. — С нами будет идти один мальчик. Не обращай на него внимания, хорошо? Он мой одноклассник.

— Никита? — кривит мордочку сестра.

— Нет, другой.

У Никиты и моей сестры взаимная неприязнь. Хоть Свиридов мне прямо не говорит, но я знаю: он недолюбливает Настю. Все потому, что мне несколько раз пришлось притащить ее на наши свидания. Так случайно получилось. У родителей были дела, няня отпросилась, и Настю не с кем было оставить.

Сестра в свою очередь тоже терпеть не может Никиту. У нее все намного проще: она меня ревнует.

Соболев разглядывает Настю, когда мы к нему подходим. Не представляя их друг другу, я поворачиваюсь на тротуаре и веду сестру домой. Новенький шагает по другую руку от Насти. Сестра задрала на него голову и смотрит с нескрываемым любопытством.

— Как тебя зовут? — Настя спрашивает первая, а я закатываю глаза.

— Дима, — отвечает ей с улыбкой. — А тебя?

— Настя. — На пару секунд возникает тишина, а потом сестра выдаёт: — Ты новый Сонин парень?

— Настя! — рявкаю, чувствуя, как щеки предательски краснеют. Хорошо, что уже темно и не видно.

— Пока еще нет, — отвечает Соболев, слегка хохотнув.

«Пока еще».

— А будешь? — снова ляпает Настя.

Дергаю ее за руку.

— Обязательно буду, — отвечает самоуверенно. — А у тебя есть парень?

— У меня есть жених, — деловито заявляет Настя.

И тут уже я опускаю на сестру удивленный взор.

— Какой еще жених? — сердито интересуюсь.

— Его тоже зовут Дима. Я тебе говорила. Мы будем вместе танцевать на утренник. Он сказал, что любит меня.

Не успеваю удивиться, как новенький серьезно заявляет:

— Если мальчик сказал, что любит тебя, это еще не значит, что он любит тебя на самом деле, к сожалению.

— Как это?

— А вот так. Мальчик должен доказать свою любовь поступками. А то болтать все горазды.

Настя молчит. Я прямо чувствую, как двигаются шестеренки в ее маленькой головке.

— Какими поступками? — наконец-то подаёт голос.

— Серьезными. Любовь нужно доказывать поступками, иначе это просто слова.

Сестра поворачивается ко мне.

— Соня, а Никита доказывал тебе любовь поступками?

— Да! — тут же восклицаю.

— Какими?

На этот вопрос я уже не могу быстро ответить. Мы с Никитой еще не признавались друг другу в любви. Он мне не говорил, поэтому и я не говорю. Но я и так чувствую, что Ник любит меня.

— Он мне много подарков дарил, — отвечаю через паузу.

— Пффф.

Это уже Соболев.

— И какой же надо совершить поступок, чтобы доказать девушке свою любовь? — взрываюсь. — Серенаду под окном спеть?

— Хотя бы проводить ее до дома в темное время.

— Никита все время провожает меня. Просто сейчас у него сломана рука.

— Но ноги же у него ходят, — парирует.

— Никита сломал руку? — удивляется Настя.

— Да. Один очень плохой мальчик сломал ее ему, — раздраженно отвечаю.

— Так ему и надо, — хихикает сестра, за что удостаивается от меня грозного взгляда.

Весь оставшийся до дома путь Настя увлечённо щебечет с Соболевым. Мне даже приходится ускорить шаг, чтобы побыстрее дойти и прервать их светскую беседу.

— Дима, а ты еще придёшь за мной в садик? — спрашивает Настя у подъезда.

Ну вы только посмотрите! За каких-то десять минут Соболев так обаял мою сестру, что она хочет увидеться с ним снова.

— Не придёт, — говорю за него.

— Думаю, еще приду вместе с Соней, и не раз, — нагло отвечает новенький.

— Я буду тебя ждать, — лыбится Настя.

— Мы пошли домой, — поднимаю на взгляд на Дима и приподнимаю уголки губ. Все-таки он полностью сделал презентацию по фильму, я должна быть благодарна.

Сознание тут же перемещается на два дня назад, когда новенький целовал меня ровно на этом месте. Судя по тому, как Соболев завороженно смотрит, он думает о том же самом. Меня резко бросает в жар, и хочется накрыть лицо ладонями.

— Пока, Соня. До завтра, — слова как будто с трудом даются ему.

Сердце почему-то начинает биться чаще, и я тороплюсь увести Настю в подъезд. Чувствую затылком взгляд новенького, пока не хлопает металлическая дверь.