– Д-да!

Обретенный дар речи Ульдиссиана ничуть не обрадовал: все затмевала собою боль. Вдобавок, туман в голове не позволял сосредоточиться ни на чем, кроме Зоруна Цина. Сын Диомеда до сих пор не знал даже, где находится – разве что каменный пол под обутой в сандалию ногой чародея сумел разглядеть.

Зорун Цин взмахнул посохом, и боль унялась. Откуда-то слева явился тот самый великан, Терул, с тем самым ларчиком, что требовал его господин. Впрочем, ларчик слуга хозяину не отдал, а просто остановился, держа его перед Зоруном.

Бородатый маг поднял крышку ларца, откинув ее в сторону Ульдиссиана, с нетерпением отыскал внутри нечто крохотное и, стиснув вещицу в ладони свободной руки, кивком велел Терулу закрыть ларчик.

– Убери на должное место, – велел он великану.

Терул удалился, а Зорун разжал кулак и показал лежащее на ладони Ульдиссиану.

Ульдиссиан ахнул бы от неожиданности, да только пленитель, похоже, снова лишил его дара речи. Что за штука в руке чародея, он знал – и, скорее всего, куда лучше, чем сам Зорун.

То был небольшой осколок точно такого же кристалла, из каких состоял Камень Мироздания.

Вправду ли он отколот от сей чудовищной реликвии, Ульдиссиан сказать не мог, знал лишь одно – подобные кристаллы ему больше нигде не встречались. Если перед ним вправду осколок Камня, украсть его из подземелий горы Арреат могла только Лилит, или кто-либо из Древних, или кто-то из демонов с ангелами. Возможно, он – часть одного из кристаллов, парящих в воздухе вокруг главного и постоянно бьющихся друг о дружку, а может, был украден еще при сотворении Камня Мироздания – как знать, как знать…

Да и какая разница? Главное – он здесь, в руках Зоруна Цина.

– Вижу, ты чувствуешь заключенную в нем мощь? Любопытно. Возможно, совет на твой счет не так уж и ошибается. Нравится тебе мой камешек? Достался он мне ценой дюжины жизней, а в течение десяти лет, истекших до того, как я узнал о нем, очевидно, унес вдвое больше! И все – мастера магии либо их доверенные. Древен он невероятно, уж это-то мне известно… и при том крайне полезен для моих чар, в чем ты еще убедишься.

С этими словами маг опустился на корточки. Проводив его взглядом, Ульдиссиан впервые заметил край некой магической фигуры, вычерченной на полу мелом. Скорее всего, эта фигура и держала его в узде. Стоило Зоруну поместить малиново-алый кристалл поверх одного из вписанных в нее символов, от прикосновения кристалла символ вспыхнул и замерцал.

– Тебе лучше всего быть со мной как можно откровеннее, – посоветовал Зорун, поднявшись. – Этот камень усиливает воздействие любых моих чар… в том числе и причиняющих тебе боль.

Маг поднял посох. Руны на древке вновь засветились.

Ульдиссиан закричал. На сей раз ему показалось, будто его выворачивает наизнанку. Никаких внешних изменений он в себе не замечал, однако все старания одолеть боль пропали впустую.

Утихла боль столь же внезапно, сколь и началась. Пожалуй, Ульдиссиан уронил бы голову на грудь, но чары мага не позволили даже этого.

Кеджани хмыкнул.

– Все, что ты чувствуешь, асцениец, может произойти с тобою взаправду. Я в самом деле могу вывернуть тебя потрохами наружу. Мощь камня это вполне позволяет: сие проверено мною на опыте.

Маг помолчал, дожидаясь, пока суть сказанного не проникнет в затуманенный разум Ульдиссиана как можно глубже.

– Сказать откровенно, ничего сложного в этом…

И тут к нему подбежал Терул. Его вмешательству Зорун ничуть не обрадовался, однако слуга, по всей видимости, принес какие-то срочные вести.

– Эти, в балахонах, – проворчал великан. – Наверху…

Миг – и недоумение на лице мага сменилось пониманием.

– Члены совета? Это ты хочешь сказать?

Терул истово закивал крохотной головой.

Зорун огладил безукоризненно, волосок к волоску, уложенную бороду.

– Явиться сюда насчет стражников они не могли, так как рассказу об обстоятельствах их гибели поверили. Тебе они о причине визита хоть слово сказали?

В ответ Терул только пожал плечами.

– Бестолочь! Недоумок! Что ж, с этим нужно разобраться немедля.

Досадливо фыркнув, Зорун взмахом руки отослал великана прочь. Однако перед уходом чародей вновь обратился к Ульдиссиану:

– Таким образом, у тебя, асцениец, есть время упорядочить в голове все сведения, каковые ты мне изложишь. Советую приготовиться к моему возвращению как следует: уж тогда-то допрос начнется всерьез.

Отвернувшись, маг скрылся из виду. Оставшийся на месте Терул замер, глядя хозяину вслед… а после с ним произошла крайне странная перемена. Выражение лица его сделалось куда более осмысленным, в глазах вновь засияли искры знакомого Ульдиссиану разума – разума необычайной остроты.

Склонившись, Терул подхватил с пола багровый кристалл. Жуткого вида лицо слуги исказилось в алчной ухмылке. Вблизи Ульдиссиан сумел разглядеть в нем кое-что новое – пару весьма необычных ссадин, а может, ожогов, у левого уха, темных, с виду казавшихся совсем свежими.

– Мефисто мне улыбается, – пророкотал слуга, подняв взгляд на пленника.

Сделавшаяся куда более гладкой, речь его тоже совсем не вязалась с крохотной головой – приметой скудости ума.

Очевидно, невдалеке раздался какой-то шум, которого Ульдиссиан не услышал: Терул, сделав паузу, бросил взгляд вбок. Удостоверившись, что ничего дурного шум не предвещает, великан вновь повернулся к Ульдиссиану. Казалось, глаза его смотрят в самую душу пленника, и тут сын Диомеда окончательно убедился: этот Терул далеко не так прост, как полагает маг, Зорун Цин…

И, может статься, куда опаснее для Диомедова сына, чем сам чародей.

– Да, даже это тело, при всей его звериной мощи, выгорит слишком быстро, – посетовал Терул. – Я думал, оно продержится намного дольше, но, вероятно, тут как-то сказывается недоразвитый мозг. Любопытно было бы вникнуть в вопрос сей поглубже… но, разумеется, после.

О чем идет речь, Ульдиссиан знать не знал, однако такой поворот разговора ему ничуть не понравился. Попробовал он сосредоточиться на собственных силах, но символы на полу дурманили голову, не позволяя прибегнуть к дару. Чары врага оставляли ему лишь возможность слышать стоявшего перед ним, и не более.

– Бедный Дуррам, – продолжал Терул. – Он прослужил мне куда больше, чем я смел надеяться, однако я понимал: с какой быстротой сквозь джунгли ни мчись, догнать тебя не удастся. Думал перехватить невдалеке от столицы – знал ведь, что Кеджан ты стороной не обойдешь, но в спешке только сжег тело жреца раньше времени.

Весьма и весьма рассудительный тон Терула внушал нешуточную тревогу – тем более, что лицо великана искажалось сильней и сильней. На миг в его искаженных чертах мелькнуло нечто знакомое… но под воздействием чар, затуманивших голову, проблески воспоминаний тут же угасли.