– Я понял. Вы очень настойчиво мне это объясняли, – усмехнулся следователь и внес еще какие-то пометки в документ, открытый на компьютере.

Виктория понимала, что он не верит ей, но понятия не имела, что сказать в подтверждение своей версии. Она действительно очень плохо, обрывочно помнила все, что случилось после того, как она пришла в себя. От потрясения она действовала на чистых инстинктах, почти не отдавая себе отчета в том, что делает. Обнаружила, что Джана поблизости нет, что ничто ей не угрожает, бросилась назад, к машине. Нашла оставленную у остывающего костра сумку, трясущимися руками вывалила ее содержимое на землю, почти на ощупь – вокруг стремительно темнело, к тому же начался дождь – выхватила ключи от автомобиля. Затем села за руль и погнала обратно, в то селение на другом берегу озера, где они сняли номер в гостинице.

И, только когда за окнами машины замелькали тихие улицы поселка, задумалась вдруг, что, собственно, она теперь намерена делать. Вернуться домой? Нет, нет, в эту дыру она не сделает больше и шагу. Ведь рано или поздно явится Джан, набросится на нее и тогда… Так. Стоп. А где, собственно, Джан?

Лишь в ту секунду Виктории пришло в голову, что она понятия не имеет, куда подевался ее муж. Не мог же он спуститься с гор пешком, без машины… Значит, он все еще там? И она бросила его одного в глуши? Но будь он там, он бы не оставил ее валяться на краю пропасти без сознания. И шарф… Почему его шарф висел внизу, зацепившийся за колючку на каменистом склоне?

Виктория отъехала к обочине, включила аварийку и задумалась. Дождь разошелся не на шутку, лил сплошным потоком, и ночные огни деревни за окнами дробились и дрожали разноцветными бликами. В горах сейчас, наверное, было страшно. Виктория вытащила мобильный и набрала номер мужа. Долго слушала длинные гудки. С каждой минутой все отчетливее понимая, что случилась беда.

Нужно было собраться. Понять, что делать дальше. И Виктория позвонила адвокату, женщине по фамилии Озтюрк, с которой давно сотрудничала. Та вела все ее дела в Турции, проверяла договоры с издательствами и знала все обстоятельства Виктории. Выслушав ее историю, она помолчала, затем скомандовала:

– Срочно поезжай в больницу. Зафиксируй синяки, ссадины, все, что есть.

– Я хотела сначала в полицию… – возразила Виктория.

Но та была непреклонна:

– Сначала в больницу. Затем в полицию. Я выезжаю, буду через несколько часов. Без меня ничего не подписывай.

Через час, с уже обработанными царапинами и с медицинской справкой в сумке, Виктория гнала к ближайшему полицейскому участку.

– Послушайте! – прокричала она сонному дежурному, ворвавшись в помещение. – Мой муж заблудился в горах! Необходимо срочно начать поиски.

И вот прошло уже больше недели. А Джана до сих пор так и не нашли. Ни живого, ни… мертвого. Начавшийся в тот вечер ливень вызвал горный обвал, и поначалу полицейские, отводя глаза, говорили Виктории, что в такой ситуации найти человека – или его останки – может быть очень нелегко. Смыло проходящим селем, засыпало камнями… В конце концов, их могли растащить горные волки…

С каждым днем сочувствие на их лицах становилось все менее заметным. А взгляды, которыми они одаривали Викторию, были все тяжелее и подозрительнее. И вот сегодня утром ей объявили, что поиски решено приостановить. Виктория, посоветовавшись с адвокатом, вернулась из Болу в Стамбул, в ставшую ей ненавистной квартиру Джана. Однако сразу решила ничего не предпринимать, дать себе хотя бы сутки на то, чтобы отдышаться и прийти в себя.

Однако этих суток у нее не оказалось. Посреди ночи ее разбудили звонком в дверь. На пороге оказался наряд полиции во главе с низкорослой коренастой женщиной-полицейским, объявившими, что ей придется проехать с ними в отделение для дачи показаний. Адвокат на звонки не отвечала – и Виктория понимала, что дозвониться ей до утра вряд ли удастся. Однако ехать в участок все же пришлось, и по дороге она успокаивала себя мыслями, что прекрасно помнит наставления юристки и не наговорит до ее приезда ничего лишнего.

Вот так она и оказалась в этом пропахшем застарелым табачным дымом и почему-то с сырой штукатуркой на стенах участке. Где следователь с неприятным въедливым взглядом снова и снова задавал ей одни и те же вопросы.

– Почему вы не попытались дозвониться до мужа сразу, еще когда находились в горах? – снова привязался он.

– Да сколько же можно! – не сдержавшись, вскричала Виктория. – Я сказала вам, я плохо соображала. К тому же там все равно не брала мобильная связь.

– А по приезде в деревню вы сразу же обратились в полицию? – спросил он.

– Что? – заморгала Виктория. – Нет, я… Я сначала поехала в больницу.

– Собственное здоровье показалось вам важнее, понимаю, – с издевкой покивал следователь. – Вот у меня в компьютере есть копия медицинского заключения. Тут сказано, что вам были нанесены легкие телесные повреждения. Синяки, ссадины… Все верно?

– Верно, – кивнула Виктория.

– Характер этих повреждений говорит о том, что вашей жизни поведение мужа не угрожало, – снова вперился в нее взглядом следователь. – Возможно, он толкнул вас, грубо схватил. Но убить он вас не пытался. В противном случае вы бы легкими синяками не отделались. Если, конечно, допустить, что эти травмы в принципе нанес вам супруг, а не вы сами…

– По какому праву вы так со мной разговариваете? – взвилась Виктория. – Вы что, обвиняете меня в том, что я недостаточно сильно пострадала от побоев мужа?

– Да нет, обвиняю я вас не в этом… – едва слышно протянул следователь. И, не дав Виктории опомниться, задал новый вопрос: – Скажите, а что спровоцировало такую вспышку агрессии со стороны вашего супруга?

– А какая разница? Это важно?

Виктория медлила с ответом, пытаясь наскоро выдумать удобоваримую версию. Нельзя ведь было рассказывать этому уроду, кажется, задавшемуся целью ее доконать, об Альтане и его наркозависимости.

– Мы просто повздорили. Не сошлись во мнениях по поводу… фильма, который недавно вместе смотрели.

– Вот как? – вздернул лохматую бровь следователь. – То есть вы хотите сказать, что ваш супруг был человеком вспыльчивым? Легко терявшим самообладание? Забавно, а из показаний его родственников складывается совершенно другое мнение.

– Может быть, с родственниками он лучше себя контролировал? – отбрила Виктория.

Но следователь тут же огорошил ее новым вопросом:

– Госпожа Стрельцов, скажите, вы с мужем часто ссорились?

– Да нет, не то чтобы…

– А вот ваша соседка, госпожа… утверждает, что из вашей квартиры часто доносились крики и шум. По ее словам, вы с мужем скандалили, мешая ей отдыхать. И последний подобный инцидент произошел как раз накануне исчезновения Джана.

– Старая карга… – прошипела Виктория сквозь зубы. – Да, мы… Мы немного повздорили. Но ничего серьезного не было.