Лицо Джана побагровело, рот искривился, руки невольно сжались в кулаки.

– Зачем ты туда полезла? – с угрозой в голосе прорычал он. – Шпионишь за мной? Вынюхиваешь?

Виктория и слова сказать не успела, как муж грубо вздернул ее на ноги и тряхнул, больно впиваясь пальцами в плечи. Будь она от природы хрупкой тоненькой феечкой, не способной противостоять мужской силе, испугалась бы до полусмерти. Но, к счастью, Виктория отдавала себе отчет, что при своем росте и комплекции сможет справиться с Джаном, а потому, перехватив его запястья, жестко произнесла:

– Убери руки!

Поразительно, но такой отпор подействовал на него, как стакан холодной воды в лицо. Джан заморгал, приходя в себя, ослабил хватку, потом вовсе разжал пальцы и хрипло выговорил:

– Прости… Боже, прости, я совсем потерял голову. Я не сделал тебе больно?

Он принялся судорожно дергать вверх рукав блузки Виктории, пытаясь рассмотреть, не остались ли на коже синяки. Потом прижал ее к своей груди, начал отрывистыми движениями гладить по волосам.

– Прекрати. – Виктория мягко, но твердо отстранилась и пристально взглянула ему в глаза: – Объясни сначала, откуда у тебя героин.

– Да-да, нужно было сразу тебе рассказать… – сокрушенно закивал Джан. – Но я не мог… Пойдем отсюда, пойдем в гостиную. Я объясню.

Виктория позволила ему вытеснить себя из ванной, увидела через плечо, как Джан опустился на колени, пересчитал лежавшие в тайнике пакеты и приладил на место плитку. Затем вышел вслед за ней в гостиную, нервно прошелся по комнате, распахнул дверцу бара и налил им обоим выпить.

– Говори же, – потребовала Виктория. – Только ради бога не держи меня за идиотку и не пытайся внушить, что в пакетах зубной порошок.

– Там героин, ты все поняла верно, – помрачнев, ответил Джан.

Он наконец опустился в кресло напротив нее, отхлебнул из бокала, помял сильными пальцами нахмуренный лоб и выдал:

– Это для Альтана. Я вынужден покупать наркотики для него.

– Что? – ахнула Виктория.

– А чему ты удивляешься? – отозвался Джан. – Ты же знаешь его, видела, какой он избалованный, испорченный богемными привычками мальчишка. Вся его жизнь – погоня за удовольствиями. Странно ли, что в конце концов он добрался и до тяжелых наркотиков?

– Но я… Я не замечала в нем признаков героинового наркомана, – растерянно протянула Виктория. – Он гуляка, пьяница, гашишист, но не героинщик…

Мысленно она лихорадочно перебирала историю своих встреч с Альтаном. Да, он был эмоционально нестабильным, ему были свойственны перепады настроения: то внезапное возбуждение, то вдруг черная депрессия. Он был необязательным человеком, мог не явиться на встречу, не сделать вовремя того, что обещал. Все это было типично для человека, злоупотребляющего алкоголем и гашишем. А признаков героинового наркомана у Альтана однозначно не было. Ни следов от уколов, ни сузившихся в точку зрачков, ни заторможенности, ни мелких нервических движений, вызванных зудом.

– Конечно, не замечала. Он очень хитер и изворотлив, – говорил меж тем Джан. – Понимает, что, если слухи просочатся в прессу, его карьере придет конец. Никто не захочет связываться с торчком. Слава, успех, деньги – все это исчезнет. И поклонницы, которых он так любит использовать и выставлять наутро. Альтан скорее умрет, чем позволит, чтобы это случилось.

– Нет, не может быть… – возразила Виктория. – Ты ошибаешься! Такое не спрячешь, я бы заметила!

– Ты что, не веришь мне? – разъярился Джан. – По-твоему, я способен наговаривать на собственного брата? А ты не интересовалась, чем был вызван спад в его карьере, почему его многие годы приглашали только в мыло? А вот именно этим! Он попался на покупке героина и загремел бы в тюрьму, если бы я его не вытащил. Но слухи на киностудии все-таки просочились. Поэтому сейчас он делает все, чтобы о его зависимости не узнали.

Джан убеждал, приводил факты, о которых она действительно знала – спад в карьере. Альтан сам ей говорил. И все же картинка в голове не складывалась. Поверить, что она не распознала в Альтане героинового наркомана, Виктория не могла. Тут что-то явно было не так.

– Но постой, если все так, как ты говоришь, если он наркоман… – начала она.

Но Джан перебил:

– Что значит «если»? Ты думаешь, я вру?

– Не кричи на меня! – осадила его Виктория. – Я пока еще не обвиняла тебя во лжи. Я хочу разобраться. Если он действительно наркоман, зачем ты достаешь ему героин?

– А что я должен был делать? – взвился Джан. – Я пытался уговорить его лечиться, однажды мне даже удалось положить его в клинику. Но через два дня он оттуда сбежал. Я убеждал его, объяснял, что он угробит свое будущее. Но ты же знаешь его, он никого не слушает. Он уверен, что держит эту зависимость под контролем и может бросить в любой момент. Как все наркоманы. И, в конце концов, у меня просто не осталось другого выхода. Я понял, что лучше сам буду доставать для него наркотики, чем стану постоянно бояться, что он в момент ломки наделает глупостей. Ввяжется в какой-нибудь криминал, купит некачественный товар, в конце концов умрет от передозировки. Нет уж, лучше я сам. Как бы больно мне не было.

Джан осушил свой бокал и замолчал, в задумчивости вертя его в руке. Виктория, не в силах усидеть на месте, ходила по комнате, пытаясь все осмыслить. Хорошо, допустим, она оглохла, ослепла, страсть застила ей глаза и она не разобралась, что за недуг сживает Альтана со света. Но если это так, то еще не поздно. Теперь, зная правду, она этого так не оставит. Она добьется, чтобы он лечился…

– Вот что, Джан, – решительно заявила она, подходя к мужу. – Я не могу с этим смириться. Альтан – твой брат, и мне он не чужой человек. И просто молча смотреть, как он гибнет, я не стану.

– Что ты хочешь этим сказать? – Джан подскочил с кресла.

Его всегда такое спокойное лицо исказилось, глаза лихорадочно заблестели.

– Ты должен прекратить покупать для него героин, – твердо сказала Виктория. – Мы поможем ему, вместе. Заставим его лечиться. Пусть сбегает из клиники, мы его найдем и снова туда поместим.

– Ты думаешь, я не пытался? – рявкнул Джан.

– Я знаю, что пытался. Но ты не пытался вместе со мной, – заявила она. – У нас все получится, я уверена.

Ей вдруг показалось, что Джан смотрит на нее с настоящей ненавистью. Глаза его сузились, лицо налилось свекольным оттенком. Он вдруг размахнулся и швырнул в стену бокал, который держал в руке. Тот со звоном разлетелся вдребезги. Виктория, едва успев увернуться от брызнувших в разные стороны осколков, закричала:

– Ты что? Что ты творишь?

– Это ты что творишь? – заорал в ответ Джан. – Кем ты себя возомнила? Думаешь, ты самая умная, самая ловкая? А я – жалкий неудачник, не смог вылечить собственного брата? Я сразу понял, что ты меня презираешь, сразу!