– Это долгая история, – вздыхает шкипер.

– Я никуда не тороплюсь! Что с моими кораблями?

– Увы, мой кайзер, теперь у вас нет кораблей.

– Рассказывай, черт тебя подери. Что произошло: шторм, пираты – что?..

– Датчане.

– Что? Послушай, я не могу тащить из тебя каждое слово клещами! Рассказывай, что бы с тобой и моими кораблями ни произошло.

– Это случилось три месяца назад. Я только что привел из Голландии новенький флейт, построенный по вашему приказу для замены совсем уж обветшавшей «Благочестивой Марты». Прекрасный корабль получился, доложу я вам! Ходкий, маневренный, хотя и почти в два раза больше нашей старушки. Команде он тоже сразу полюбился, как и то, что название осталось прежним. Мы думали, что оно принесет нам удачу, да только ошиблись…

– Ближе к делу, дружище.

– Мы вышли из Ростока с грузом для вашего величества и людьми господина Рюмме. Плавание проходило благополучно, пока неподалеку от побережья Померании нас не окружили корабли под флагами короля Кристиана. На наших мачтах был поднят штандарт Мекленбурга, а потому я не слишком встревожился, однако приказал команде вооружиться и зарядить пушки. А вот Карл, как видно, чуял беду и приказал мне спрятать кое-какие бумаги. Это было несложно, ведь я как никто знал нашу красавицу. Но не успел я вернуться на мостик, как подошедший в упор галеон залпом смел все с палубы нашего корабля. Очевидно, только мое отсутствие спасло мне жизнь, потому что многие бывшие наверху оказались убиты или ранены…

Как видно, шкиперу было тяжело вспоминать эти события, и он на минуту замолчал. Затем, собравшись с духом, Ян продолжил свой рассказ:

– Они взяли нас на абордаж. Мы пытались сопротивляться, но их было гораздо больше. К тому же, говоря по совести, большинство матросов, видя, что дело плохо, бросили оружие. Только я, Карл и его люди продолжали отчаянно драться, но силы были не равны и вскоре многие были убиты, а других схватили и обезоружили…

– Что с Рюминым? – не выдержал я.

– Карл, или, как вы его зовете – Клим, был, как и я, ранен. Нас взяли в плен. Пока мы дрались, то же самое проделали и со «Святой Агнессой». Конечно, ее не так жалко, ведь она уже совсем стара, однако…

– К черту пинас! Что было дальше?

– Высадившиеся на судно датчане перерыли его сверху донизу. Затем утащили все самое ценное к себе на корабль, включая Рюмме и других русских. Меня же и других моряков заперли в трюме. Больше я не видел вашего посла.

– Как ты спасся?

– Поднялся шторм, – пожал плечами Петерсен, – высадившихся на «Марте» датчан не хватало для управления парусами, поэтому они были вынуждены нас выпустить. Однако как мы ни старались, ветер нес нас на берег, и неизбежное случилось. Нас выкинуло на песчаную отмель в полутора лигах от берега, и казалось, что ужасные волны вот-вот разобьют наш несчастный корабль. Поднялась паника, матросы и солдаты дрались за места в уцелевших шлюпках, но не думаю, что хоть кто-то смог достичь берега. Я задержался на корабле, чтобы достать бумаги из тайника, а они за это время покинули судно. К счастью, «Благочестивая Марта» оказалась крепким кораблем, и ее корпус не развалился сразу. На другой день шторм поутих, и я смог добраться до берега вплавь. Он был весь усыпан телами утонувших моряков и солдат, а местные жители уже принялись обирать их трупы.

– Где это случилось?

– Неподалеку от Дарлова, мой кайзер. У меня было немного денег, и я смог добраться до города. Затем я нанялся матросом на голландское судно и дошел на нем до Риги.

– Ты мог бы обратиться за помощью к княгине Агнессе Магдалене, не думаю, что она отказала бы в помощи моему человеку.

– Сначала я так и хотел, однако в Дарлове новый князь.

– Час от часу не легче… что с Агнессой?

– О, ничего печального, ваше величество, она как раз выходила замуж.

– O la la! – отчего-то по-французски воскликнул я. – И кто же этот счастливчик?

– Ульрих Померанский, епископ Каминский[23], младший брат ее покойного мужа. Насколько я понимаю, он ваш дядя?

– Верно, а что на это сказал Филип Набожный?

– Он умер еще зимой, так что герцогом теперь стал другой ваш дядя – Франц. А его епископство досталось самому младшему братцу.

– Да, новости к нам доходят не быстро. Хорошо хоть ты рассказал. Кстати, а что с моим с… кузеном, сыном Агнессы.

– Ваш юный кузен жив и здоров. Говорят, герцог Франц благоволит юному принцу и даже готов объявить своим наследником.

– Я смотрю, ты неплохо осведомлен.

– Когда я пытался попасть в Дарловский замок, меня узнала одна придворная дама. Это она мне рассказала обо всех этих событиях и дала немного денег, посоветовав до поры никому не рассказывать о своих злоключениях, а отправляться к вам.

– Это была Катарина фон Нойбек?

– Да, ее звали именно так.

– Чудо, а не женщина! Ладно, рассказывай, что было дальше. Кстати, какая нелегкая тебя понесла в Ригу? Ее же, насколько мне известно, осаждают поляки.

– Уже нет, ваше величество. Поляки сняли осаду и ведут со шведами мирные переговоры.

– Вот как? Мой любезный брат отчего-то не торопится сообщать мне об этом. Впрочем, продолжай: что было в Риге?

– Сказать по правде, там меня чуть не схватили. Я попросил помощи у одного знакомого негоцианта, а тот донес в магистрат. Почему-то вы очень популярны среди ее жителей, мой кайзер, и несмотря на то, что город теперь принадлежит шведскому королю, а вы женаты на его сестре, любого человека, заподозренного в том, что он служит вашему величеству, ожидает тесная камера и крепкая веревка. Уж я даже и не знаю почему.

– Как тебе сказать, Ян… – хмыкнул я, – у рижан на это целый миллион причин.

– Да, мой кайзер, – согласился шкипер, – целый миллион звонких серебряных причин. Но как бы то ни было, мне удалось бежать. С большим трудом я добрался до Пскова, где меня все-таки схватили и посадили в тюрьму.

– А там-то за что?

– Честно сказать, я и сам не понял. Меня, верно, приняли за шпиона и совсем было собрались повесить, но Карл Рюмме, как-то научил меня одной странной русской фразе. Я крикнул ее, и ваши подданные не стали меня вешать, а отвезли в Москву.

– Вот как… и что же это за фраза?

– Slovo i delo gosudarevo!

Услышанное оказалось столь неожиданно, что я не смог удержаться от смеха. Когда я наконец успокоился, Ян продолжил скорбным голосом:

– Сказать по правде, ваше величество, путешествие в кандалах не показалось мне смешным. Но так или иначе я добрался до Москвы…