Иудейский церковный суд был первой судебной инстанцией, а затем дело передавалось римскому правителю.

При учреждении синедриона в основу его деятельности был положен особый принцип: дело представшего перед судом человека всесторонне и тщательно рассматривалось для того, чтобы постараться вынести оправдательный приговор. Основным условием еврейского судебного законодательства являлось наличие, по меньшей мере, двух свидетелей (см. Втор. 17:6). При этом предполагался раздельный допрос свидетелей с тем, чтобы установить полное совпадение деталей происшедшего. Более того, задержанный считался невиновным до тех пор, пока дело не рассмотрит суд, и вина обвиняемого не будет доказана. Ни при каких обстоятельствах личное свидетельство человека не могло быть обращено против него. Маймонид утверждал: «Наш закон никого не приговаривает к смерти на основании его собственного свидетельства».

Но Писание говорит, что эти важные положения во время суда над Иисусом были нарушены, так как Анна начал допрос Арестованного до того, как были даны свидетельские показания и названы свидетели. Этот коварный руководитель, по–видимому, нисколько не заботился о соблюдении закона.

Был еще один важный принцип судебного следствия того времени: любое дело должно было начинаться с аргументации в пользу обвиняемого. И даже если человек оказывался виновным и заслуживал смерти, обвинительный приговор никогда не оглашался в тот же день — оглашение вердикта откладывалось до следующего дня. Поэтому окончательный суд никогда не назначался накануне субботы или перед большими праздниками. Более того, такие суды никогда не проводились ночью.

Если бы все должностные лица действовали в соответствии с законами, то суд над Иисусом никогда бы не состоялся, а он, к сожалению, не только состоялся, но и прошел с нарушением всех законов. Синедрион вместо защиты прав обвиняемого совершенно проигнорировал их.

Библейские законы попраны

В суде над Иисусом были нарушены основы еврейского закона. Все, произошедшее той ночью, было неправомочным. Не было свидетелей защиты, никто из них даже не был вызван. Иисус один стоял против всего мира. Поспешность, с которой был произведен суд, свидетельствовала о том, что обвинители Христа пренебрегли всеми принципами.

Верховный суд происходил в двух палатах — вначале перед Анной, затем перед Каиафой. Он достиг кульминации, когда Каиафа сказал Иисусу: «Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?» (Мф. 26:63). Утвердительный ответ Христа был основой Его осуждения. Иисус без колебания сказал «да» и добавил: «Даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную Силы и грядущего на облаках небесных» (ст. 64). «На что еще нам свидетелей? — воскликнул первосвященник. — Вот, теперь вы слышали богохульство Его!» Сказав так, он разодрал свои одежды, выражая пренебрежение к власти Бога (см. Лев. 21:10). В следующее мгновение разразилась буря. «Повинен смерти!» — завопили присутствующие. Священное Писание говорит: «Они же все признали Его повинным смерти» (Мк. 14:64). И здесь был нарушен другой важный принцип. По иудейскому закону ни один подсудимый не мог быть обвинен единогласно, хотя бы один член суда должен быть на стороне обвиняемого. Но ни один из них не пожелал встать на сторону Иисуса.

Наблюдая издали судебное разбирательство, Иуда испытывал угрызения совести. В конце концов, охваченный ужасом и смятением, он вошел в помещение суда. Представьте себе его высокую фигуру, пробирающуюся сквозь толпу. Внезапно выскочив вперед, он кричит охрипшим голосом: «Этот Человек невиновен! Освободите Его! Я согрешил, предав невинную кровь!» И, бросив на пол 30 серебренников, он умоляет освободить Иисуса. Каиафа холодно, резко и жестко отвечает: «Что нам до того? Смотри сам».

Несмотря на то, что Иуда предал своего Господа, он страстно желал, чтобы Иисус спасся. Фактически, он на это и рассчитывал. Предатель думал, что Иисус никогда не допустит, чтобы Его схватили. Но, увы, он жестоко просчитался. Бедный Иуда! Он продал князю тьмы самого себя. Поспешно покинув место суда, он нашел веревку и, горько раскаиваясь и терзаясь угрызениями совести, ринулся в вечную гибель, совершив самоубийство. Он начинал как апостол, потом стал предателем и кончил самоубийством — трагическая фигура на фоне истории!

Иисус был допрошен дважды: один раз перед Анной, второй — перед Каиафой. Затем Он был отдан толпе. Здесь–то уж постарались дьявол и его ангелы! Низкие, злые люди придумывали различного рода мучения и с коварством наносили Ему удары. Беззащитный Господь славы стал посмешищем для самого сброда. За тысячу лет до этого было записано такое пророчество: «О мне толкуют сидящие у ворот, и поют в песнях пьющие вино» (Пс. 68:13). И еще: «Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания» (Ис. 50:6). Какая пародия на суд! И все это делалось до того, как Он был объявлен осужденным!

Необходим вердикт правителя

Когда наступил рассвет, Иисуса привели к Пилату, римскому правителю. Пилат был раздражен тем, что его так рано потревожили, и начал разбирательство с того, что потребовал сформулировать обвинение (см. Ин. 18:29). Это поставило обвинителей в затруднительное положение, потому что синедрион обвинил Иисуса в богохульстве, а это было исключительно религиозным делом, не заслуживающим, по мнению Рима, смертного приговора. Тогда, стараясь сфабриковать веское обвинение, священники просто сказали: «Если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе» (Ин. 18:30).

Но этот ответ не удовлетворил Пилата. Он потребовал дополнительной информации. Тогда они выдвинули обвинение в государственной измене, объявив, что Иисус — отступник, предатель нации. Они также утверждали, что Он запретил уплату дани кесарю (они не постеснялись сказать явную ложь) и претендует на звание царя. Это были серьезные обвинения.

Стоя перед Пилатом, Иисус был спокойным и сдержанным. Его лицо, выражавшее любовь, резко контрастировало с лицами толпы. История не знает ничего более примечательного, чем следующий факт: Пилат все время обдумывал, как поступить с этим необыкновенным Подсудимым, а Сам Подсудимый все это время боролся за душу Своего судьи. Он, оставивший небеса, чтобы стать Спасителем людей, протягивал слабовольному и нерешительному Пилату руку для спасения от вечной смерти.

Глядя на Подсудимого, Пилат решал, как поступить.

— Ты Царь Иудейский? — спрашивает он. Иисус отвечает:

— От себя ли ты говоришь или другие сказали тебе о Мне? (Ин. 18:34).

— Разве я иудей? — восклицает Пилат. — Твой народ и первосвященники предали Тебя мне. — Лицо Пилата наливается краской, и он спрашивает:

— Что Ты сделал?

— Царство Мое не от мира сего, — спокойно отвечает Иисус. — Если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня.

Пилат