Да. Назвать студию жилой не повернулся бы язык. Это я еще не дошла до рабочей зоны, выделенной и другим цветом пола — серым, и тонкой веревочкой, будто в музее, показывающей, что доступ туда запрещен.

Там, в рабочей зоне, на нескольких низких столиках вперемешку лежали гайки, железные болты и трубки. Какие-то железки побольше лежали на полу неаккуратной кучей. На стене крепилась полка с несколькими жестяными банками. Интересно, внутри краски или тоже болты нужных размеров?

Там же, слева от полки, стоял шкафчик с открытыми и закрытыми в шахматном порядке ящиками. На открытых стояли цветы в пока еще (а в этом я была уверена) обычных горшках, а в закрытых, наверное, хранилось все остальное необходимое для работы.

И зачем было огораживать веревочкой, если под нее все равно придется подныривать, чтобы полить цветы?

— Как тебе апартаменты? — раздался бархатный голос над ухом, и я вздрогнула, вспомнив, что не одна здесь.

Взгляд Ярослава Львовича был заинтересованным и самую капельку гордым. Чтобы он не говорил про свою сестру, но он рад ее успехам.

— Очень необычно, — честно призналась я. — Как можно было что-то выкинуть? Ведь понятно, что любой предмет здесь — это инсталляция.

Босс усмехнулся и поманил меня ближе к рабочей зоне.

— Видишь возле того столика груду хлама? — кивнул он на торчащие в разные стороны железки. — Это тоже труд моей сестры. Когда она не утруждает себя уборкой или до того, как заказчик заберет свою покупку, такие «шедевры» расползаются по все студии. Иногда они размером с ладонь, иногда ростом с меня. Обычно Марина занимается только металлом, но в прошлый раз решила поэкспериментировать с картоном, точнее с коробками из-под пиццы, — он хмыкнул. — Службу уборки сложно обвинить, я бы тоже выкинул что-то подобное. В этот раз я попросил, во избежание казусов, все поделки убрать в одно место. Она и убрала. К себе в квартиру. Зато притащила все цветы, что у нее были — сюда.

Он кивнул на столик, заставленный цветами, возле кухонного уголка, на который я практически не обратила внимания, разглядывая более интересную рабочую зону.

— Так что, воробушек. Сможешь жить в такой обстановке? Холодильник работает, плита тоже, — вернулся он к главному вопросу.

— Я бы на месте вашей сестры себя не пустила жить здесь, — с сомнением произнесла я, еще раз оглядываясь.

Видно было сколько труда вложено в эти стены, и просто так пускать сюда незнакомку?..

— Она не против, — напомнил мне босс. — Вопрос лишь в том, что думаешь ты.

Я пожала плечами. Что тут сказать? Выбирая между старыми квартирами на окраине или современной в центре, ответ был очевиден. Но все же ситуация меня смущала.

— Давай так, воробушек. У меня есть список, как нужно за этими растениями ухаживать. Ты сейчас пробуешь и, если это выполнить все, что указано в списке для тебя не будет тяжелой платой за квартиру — остаешься. Идет?

Мне ничего не оставалось, как кивнуть.

Инструкцию Ярослав Львович скинул мне на телефон, но увидев, как пытаюсь разобрать слова с битого экрана, вздохнул и отдал свой.

— Не отказывайся. Не хватало еще, чтобы ты портила зрение, выполняя мои распоряжения. Тем более уже после рабочего дня. Но с телефоном нужно что-то решать…

Я невнятно угукнула, пообещав исправить ситуацию с ближайшей зарплаты, и пошла выполнять все пункты, указанные в инструкции.

Протирать каждый листик на определенных цветах было немного странно, но подлезть в освещенную инсталляцию с определенной стороны, чтобы остроносой лейкой достать до места, где заканчивается металл, и находится земля было еще непривычней.

На поливку и уход за растениями ушло минут пятнадцать. Не так уж много. Могло бы быть и меньше, если бы я все время не отвлекалась, чувствуя на себе внимательный взгляд.

— Что решила? Едем за вещами или ищем тебе другую квартиру? — уточнил Ярослав Львович, когда я отдала ему телефон.

И еще одну ночь провести у собственного начальства в гостях?

— За вещами, — улыбнулась я, еще раз оглядывая квартиру.

Босс довольно хмыкнул и первым направился к выходу, и только сейчас я заметила в его руках фотоаппарат.

Я совсем забыла о своей просьбе, а вот Ярослав Львович, похоже, о ней отлично помнил.

Брать свои слова назад было бы странно, поэтому я, тяжело вздохнув, молча отправилась за ним. В конце концов, это просто фотография. Наверняка ему уже говорили, хотят фотку с ним. Что в этой просьбе такого?

Глава 19

— Вы уверены, что вы не хотите заняться чем-то еще в пятницу вечером? — с сомнением покосилась я на Ярослава Львовича, сжимая в руках выданный мне фотоаппарат.

— Воробушек, ты ранишь меня в самое сердце. Разве не ты просила эксклюзивную фотографию?

Босс в отличие от меня ситуации ничуть не стеснялся. Ну да, почему бы после выпитого не попозировать…

Нет, я честно собиралась схватить свой пакет, может, сделать пару фоток (пока Ярослав Львович дал добро) и бежать в выделенную квартиру. Но меня банально не пустили.

«Приходить после девяти? Это приличный дом. Консьерж может не пропустить тебя даже с ключами, и что будешь делать? Прорываться с боем или звонить мне, чтобы я приехал?», — после этих слов он, будучи уже переодетым в обычную футболку и спортивные штаны, потянулся, отчего футболка задралась, демонстрируя накаченный торс. — «Воробушек, я так устал за эту неделю… Конечно, я приеду, расскажу консьержу, что он неправ… Но мы же можем этого избежать. Зачем тебе ехать куда-то в ночь. Тебе не понравилась комната, или я плохо приготовил яичницу на завтрак? Можешь присмотреть другую спальню, а утром я приготовлю что-то другое... Вот когда ты еще поешь оладушки сделанные твоим начальником? К тому же у нас есть одно незаконченное дело...»

Как можно было после этого спорить? Разумеется, я сказала Ярославу Львовичу, что и завтрак, и выбранная ранее комната мне понравились. Тем более что это была правда.

Так что я вновь схватила свой многострадальный пакет и пошла переодеваться. А когда вернулась, обнаружила сервированный стол. Пока мы ехали, босс, как оказалось, заказал из ресторана пасту под грибным соусом, и теперь разливал по бокалам янтарную жидкость. Что-то мне подсказывает, что это не яблочный сок.

— Отметим твою первую рабочую неделю? — встретил он меня улыбкой.

— Вы так со всеми новыми