– Конечно, – ответила Уна.

Он открыл дверь кладовой и шагнул внутрь, а потом протянул руку и раскрыл ладонь. Там лежали два небольших печенья.

– Я подумал, что ты, наверное, хочешь есть.

– А у тебя не будет неприятностей? – спросила Уна.

– Что мне сделает твой отец? Тоже запрет в комнате? Но тогда мы можем столкнуться с айсбергом или же он поведет корабль на юг вместо севера. На, держи, – штурман протянул ей угощение. – Его испекла моя жена. Она всегда готовит мне в рейс целый пакет печенья. И, между нами говоря, – прошептал он, – у нее получается куда лучше, чем у Ольфа.

Пока Уна ела печенье, Харойльд караулил у двери. Она уже доедала крошки, которые упали ей на одежду, когда штурман заметил лежавшую возле нее книгу.

– Какая из них твоя любимая? – спросил он, кивнув на книгу. В ней были сказки Северного моря.

– Сказание о нарду.

– Надо же, моя тоже.

– А ты когда-нибудь видел настоящего нарду? – спросила Уна.

Штурман отрицательно покачал головой.

– Однако я встречал человека в Исло, который клялся, что собственными глазами видел, как нарду перелетел через его корабль и нырнул в воду с другой стороны. Он говорил, это было прекрасно. Нет, не так. Чудесно. Нет, снова не то, – Харойльд на мгновение замолчал и закрыл глаза. – А, волшебно. Вот так. Он сказал, что это было самое волшебное создание, которое он когда-либо видел.

Штурман уже собирался возвращаться в свою каюту, когда по кораблю прокатился раскат грома. Через иллюминатор Уна увидела, как молния ударила по воде, наэлектризовав ее. А потом «Отважный леопард» заметался по волнам.

– Что происходит? – спросила Уна.

– Просто небольшой шторм, – ответил Харойльд. – Не о чем беспокоиться. «Леопард» пережил более сотни подобных. Уверен, что он справится и сейчас.

Несмотря на собственные ободряющие слова, штурман выглядел обеспокоенным, как и Уна.

– Послушай, – произнес он, усаживаясь на один из ящиков рядом с ней. – Давай я тебе почитаю, чтобы ты поскорее заснула. Когда проснешься, шторм уже пройдет, и над нами снова будет ясное небо. Так, посмотрим.

Харойльд взял книгу из рук Уны, раскрыл ее на последней главе, а потом начал читать:

«Тысячи лет назад весь мир был покрыт льдом, и везде было так же холодно, как на Севере…»

Когда он дошел до того места, где говорилось о том, как нарду меняют течения в море, Уна уже крепко спала. Той ночью она не переживала, что отец ею недоволен, а грезила о том, как он ею гордится, потому что, пока капитан Бритт охотился на кита, Уна обнаружила целую группу нарду. Эти создания вынырнули из моря и парили прямо над их кораблем. Их плавники были покрыты перьями, сиявшими, словно звезды, а когда они с отцом посмотрели вверх, нарду им улыбнулись.

Смерть на Юге

Если на Севере готовились к самой суровой зиме за последние десятилетия, то в южных землях ждали небывалую жару.

– Я скучаю по снегу, – протянула Ина, трясясь в карете по пыльной дороге. В этих местах было жарко даже ночью.

– А я – по прохладе, – подхватила Сиссель. Ее шелковое платье буквально прилипало к коже. Еще ни разу в жизни ей не было так неудобно.

– А я – по тишине, – пробормотал кучер со своего места. Сестры Бритт вместе с матерью постоянно ныли с тех пор, как покинули Север. Некоторые из них не переставали стенать даже во сне. Сегодня ночью его, например, разбудили крики миссис Бритт: «Она должна была родиться мальчиком! Она должна была родиться мальчиком!»

– Я скучаю по Уне, – пожаловалась Трин.

В карете воцарилась тишина. Сестры и мать посмотрели на Трин как на сумасшедшую. Если по северной прохладе скучали, похоже, все, то о младшей сестре думала одна только Трин.

– То есть, – поспешила исправиться она, – я скучаю по зимнему сумраку, который никогда не рассеивается.

– Тихо, девочки, – сказала мать. – Смотрите, похоже, мы на месте.

Она ткнула пальцем в деревянный указатель за окном кареты, гласивший: «Добро пожаловать в Принц-таун!» Читать миссис Бритт, конечно, не умела, но последнее слово показалось ей уж очень похожим на то, что кучер указал на карте.

Он свернул с главной дороги и пустил лошадей по более узкой тропе. Вскоре то тут, то там стали появляться различные домики.

– О, мама, – произнесла Плонка, – это прекрасно.

Везде зеленела трава, росли и благоухали цветы, и дома были сделаны из свежей древесины, а не из старых досок, потрепанных Северным морем. Но, доехав до центральной площади, они увидели, что на зданиях вывешены траурные флаги, а люди на улицах плачут и причитают.

– Что случилось? – спросила миссис Бритт какую-то женщину, выглянув из окна кареты. Все жители города, как и здания, были облачены в траур. Происходящее походило на самый печальный базарный день, который только видели Бритты: будто вместо вина и сыра лавочники продавали слезы и печальные истории.

– Вы еще не слышали? – спросила женщина в промежутках между рыданиями. – Принц мертв!

– Мертв? – переспросила жена капитана. – А другие?

– Кто другие? – не поняла южанка.

– Другие принцы. В Принц-тауне их должны быть сотни.

– У нас был всего один, – ответила женщина в черном. – А теперь… – она тяжело вздохнула, – и того нет.

– Нет принцев? – хором воскликнули сестры Бритт. Опечалившись, они вылезли из кареты и стали причитать на обочине.

К этому времени вокруг них уже собралась небольшая толпа любопытных. Две женщины выступили вперед и посмотрели на жену капитана.

– Прощу прощения, – сказала одна из них. – Похоже, вы с Севера?

– Да, – печально ответила миссис Бритт, пока дочери продолжали стенать позади нее.

Хоть они и переоделись в здешнюю одежду, но у них так и не получилось скрыть свои северные черты. Южане были загорелыми, а Бритты – бледными. У южан были золотистые волосы, а у Бриттов – темно-каштановые. И если местные жители двигались грациозно, словно плыли по воздуху, то гости – неуклюже и шумно, будто стадо свиней, идущих по грязи.

– Тогда вам, пожалуй, надо в Реповый город, – заметила южанка.

Сестры Бритт перестали плакать и уставились на женщину, которая это предложила.

– Мы не поедем в Реповый город, – резко сказала Ина.

– Репа – это овощ, – заметила Берит.

– А мы ненавидим овощи! – крикнула Сиссель.

– Да. Овощи противные! – закричали остальные сестры и зарыдали еще громче.

– Действительно, – согласилась южанка. – Но кроме репы там есть еще и принц, и мне кажется, что вы все ему очень понравитесь.

– Верно, – подхватила стоявшая рядом с ней женщина. – Вы, девушки, как раз в его вкусе. Принц Манфред