домой они добрались очень поздно. Спать легли еще поздней. А уж заснул Саша и вовсе лишь под утро.

Глава 6

Домой Тане удалось добраться без всякого труда. Первый же встреченный ею на улице поселка прохожий оказался попутчиком. Пожилому мужчине тоже нужно было в город. И он охотно вызвался проводить Таню до остановки на трассе, где им пришлось немножко подождать рейсовый автобус, на котором Таня и приехала в город. Пересев на метро, Таня поехала домой.

Но когда спускалась по эскалатору на станции «Площадь Ленина», у нее внезапно и резко закружилась голова. Легкую дурноту, которую Таня испытывала и раньше, она приписывала слишком обильному завтраку и тому, что ее укачало в автобусе. Но сперва с неприятными ощущениями ей удавалось бороться. А вот в метро ей стало до того дурно, что пришлось присесть на лавочку, иначе она могла просто упасть.

Привалившись спиной к прохладной каменной стене, Таня постепенно пришла в себя. Но решила еще немножко подождать, чтобы приступ окончательно прошел. Станция вызывала у нее теплые ностальгические чувства. Сюда она приезжала, чтобы встретиться с Саней. Тот работал неподалеку и всегда назначал Тане свидания на набережной Невы у памятника Владимиру Ильичу.

И только тут, среди мест, с раннего детства ей знакомых, Таня несколько успокоилась и впервые задумалась над тем, как оправдается перед мужем за свое отсутствие? Что она скажет мужу? До этого момента Таня была слишком сосредоточена на том, сумеет ли она выбраться на дорогу до дома и хватит ли у нее денег на проезд. А теперь эти проблемы остались в прошлом, и на первый план вылезла совсем другая беда.

Что она ответит Сане, когда тот спросит, где она провела эту ночь?

– Ой, мамочка! – пробормотала Таня, которой даже не по себе стало, когда она поняла, что ничегошеньки не помнит о том, что случилось с нею вчера, кроме того, что сегодня она проснулась в чужой постели, хорошо еще, что одна.

Но Саня мог в такую невинную историю и не поверить. Вдруг муж решит, что она ему изменила? А у нее даже нету доказательств, что измены не было. Хуже того, Таня вовсе этого не помнила. Нет, в душе она была уверена, что хранила верность супругу. Но крохотный червячок сомнений все равно подтачивал.

– А с другой стороны, пусть радуется, что я вообще вернулась. Ведь даже я сама не знаю, что со мной было. Меня могли изнасиловать, а я этого даже не помню.

Впрочем, адрес дома, в котором она сегодня утром проснулась, Таня запомнила очень хорошо. Дачная, 13. Понимала, что у Сани могут возникнуть вопросы к приютившим его жену людям. Откровенно говоря, Тане и самой было бы любопытно взглянуть на них. И кстати говоря, неплохо бы выяснить у них, где ее сумка. Было до слез жалко ее содержимого. Тот же паспорт, попробуй, восстанови. Побегаешь. И водительское удостоверение вернуть – это полдня надо потратить в очередях. И банковские карты… каждая в своем банке. Везде придется ехать. Может, и не по одному разу. И ключи! Их тоже предстоит поменять. И еще не известно, как Таня без ключей попадет к себе домой, ведь Саня, наверное, в больнице. Представив, сколько лишних проблем свалилось на ее бедную голову, Таня чуть не завыла.

Да и саму сумку тоже было жалко. Недешевая, между прочим, вещь. И по сердцу.

Но, к удивлению Тани, первое, что она увидела, когда перед ней открылась входная дверь, была ее сумочка. Она стояла на тумбочке в прихожей, словно бы никуда и не отправлялась. Таню даже сомнения взяли. А точно ли она вчера брала сумку? Если у нее теперь такие провалы в памяти, может, она сумку и не брала вовсе. Или брала, но потом вернула?

– Ой, моя сумочка! Родненькая! Нашлась!

Но это было еще не все. К Тане тут же подкатился визжащий комочек. Это была Дита, которая уже не чаяла увидеть снова свою хозяйку и теперь изнывала от нестерпимого счастья.

Следующее, что увидела Таня, подняв глаза, было перекошенное лицо мужа. И ее радость от обретения сумочки и встречи с Дитой стала стремительно таять. Напрасно Таня тешила себя надеждами, что Саня в больнице и не заметит ее ночного отсутствия. Муж был дома. И он явно заметил, что его жена эту ночь провела где-то в другом месте.

– Я жду объяснений! – процедил сквозь зубы Саня. – Где ты была?

– Я… я ничего не помню.

И это было чистой правдой. И конечно, как всегда, в правду никто и не поверил. Таня давно заметила, что если врешь как сивый мерин или сивая кобыла, то тебе охотно верят, сочувствуют, даже рвутся помочь и уж точно пожалеть. Но если сказать правду, то тебе, скорей всего, скажут, что ты врешь. И тебя же еще и отругают. Вот и сегодня случилось похожее. Саня не пожелал верить в то, что его жена просто ничего не помнит из случившегося с ней. Он начал строить какие-то дикие предположения, от которых у Тани буквально волосы вставали дыбом.

– Ты была у Бориса Захаровича дома. С какой целью ты поехала к нему на холостяцкую квартирку? Чем вы там занимались?

– Я не помню.

Это был явно не тот ответ, который следовало дать мужу на подобный вопрос.

– Значит, ты признаешь, что была у него? Я нашел у него твою сумку.

– Вот эту?

– А у тебя есть другая сумка?

Другая – зимняя сумка у Тани была. Одна светленькая, с нарядными накладными собачками – аппликациями из цветной кожи – предназначалась для лета и вообще теплого сезона. И вторая из черной замши использовалась своей хозяйкой исключительно в холодную и грязную пору. Но до наступления холодов было еще далеко. И Таня стремилась продлить теплый сезон.

– Ты вчера утром ушла с этой сумкой. А потом ночью твоя сумка оказалась на квартире Захарыча! Ты была у него. Вы с ним поссорились, и ты его убила!

– Я?!

– Зарезала, испугалась и убежала.

Таня слушала, хлопая глазами. Ну, если она минувшей ночью прирезала какого-то Захарыча, то немудрено, что она потеряла память. От такой жути не только сумку и память потеряешь. Но почему Саня разговаривает с ней так, словно он обвинитель, а она осужденная?

– Или это не ты его убила, а кто-то другой это сделал, – продолжал муж. – Но ты могла видеть убийцу, опять же испугалась, убежала и… А кстати, где ты все-таки провела ночь?

Это был