Почему все это происходит, хозяин не знал. Зато он знал другое: в любом состоянии – прозрачного кристалла или белого артефакта – «Ключ» выполнял волю своего владельца. И это было гораздо важнее, чем все загадки, вместе взятые. Артефакт легко открывал переход (в состоянии кристалла – один, а на пике белого свечения – до дюжины) там, где пожелает хозяин, и поддерживал его в состоянии входа или выхода из Тринадцатого сектора столько времени, сколько требовалось.

Обычно требовалось открывать ненадолго. Чисто выйти или войти. Поэтому особых проблем с кристаллом хозяин не испытывал. Он даже и не задумывался о том, что энергетический заряд «Ключа» может расходоваться. Нет, он подозревал, что это происходит, но выяснить, насколько теряет в силе всемогущий «Ключ», хозяин ни разу не удосужился. Ни разу до того момента, когда началась подготовка к главной операции. Новые «норы» предполагалось сделать очень широкими и удерживать максимально долгое время. К тому же, их могло потребоваться очень много.

До сих пор «Ключ» позволял создавать не больше дюжины переходов из вывернутого мира в нормальный и держать их в режиме выхода около суток. Возможно, артефакт был способен на большее, но чего-то ему для этого не хватало. Как хозяин ни старался, открыть тринадцатый коридор у него не получалось. Формально переходов было как раз тринадцать – «нора» в Чернобыле-2 была первым из них, но на самом деле этот переход считать не следовало. Он не был создан кристаллом, а значит, ни закрыть, ни ограничить, например, вход в сектор через эти ворота, хозяин не мог. Ворота в Тринадцатый сектор в том месте существовали всегда, и что ими управляет, если не «Ключ», до сих пор было неясно.

С этих неуправляемых ворот все и началось. Звериное чутье и случай помогли будущему хозяину кристалла прийти к ним первым из всех псиоников. Прийти, отыскать кристалл – единственный артефакт великой Вспышки – и стать в скрытом секторе реальным хозяином. Ну а дальше... было много чего. Обретение новых сородичей, нового имени, вернее позывного – Инженер, нового смысла существования...

Но началось все именно с ворот.

«Строго говоря, с них началось возрождение из пепла. А до того были долгие дни и ночи мучительной трансформации: и физической, и моральной. Возможно, найди я ворота раньше, все прошло бы не так болезненно. А не найди вовсе – я не стал бы тем, кем стал. Деградировал бы до простого контролера и закончил жизнь, попав под зачистку военных или под горячую руку „Долга“. И, кстати сказать, это еще большой вопрос: а не стало бы такое развитие событий лучшим вариантом? С точки зрения человека, я слишком многое потерял во время катастрофы. Настолько многое, что дальнейшая жизнь просто лишилась смысла. Но, к сожалению или к счастью, я стал существом, для которого все человеческие мотивы – пустой звук. К сожалению или к счастью... теперь уже не понять. Не стоит даже пытаться. Это все равно, что рассуждать, не лучше ли было остаться в утробе матери? После рождения размышлять об этом – убивать время. Весьма глупое занятие... правда, настолько же и заманчивое».

Хозяин «Ключа» притронулся к кристаллу и будто бы перенесся на несколько лет назад, в то трудное время, когда еще не вполне осознавал, что произошло и кем он стал. А если точнее – в момент, ставший для него переломным...

...Поначалу он не помнил ничего, кроме вспышки. Ослепительный белый шар, стремительно поднявшийся над горизонтом, а затем превративший окружающий мир в черно-белый кадр, «засветил» память обо всей предыдущей жизни. Инженер не помнил ничего, кроме вспышки, но где-то в глубине сознания фрагменты воспоминаний у него все-таки остались. Это были воспоминания о вещах настолько важных для него прежнего, что забыть о них он не мог. У него была семья, он жил где-то неподалеку, и он был счастлив. Ничего конкретного, но пока в памяти тлели эти угольки, можно было считать, что не все потеряно.

Именно эта мысль и вытянула его из полузабытья, в которое он провалился сразу после того, как последовавшая за вспышкой ударная волна смела все вокруг и, подхватив, швырнула беспомощного человека на дно какой-то холодной и сырой ямы. Трудно сказать, сколько он провалялся в той яме без движения, без воды и пищи, даже без желания жить. Но в конце концов Инженер открыл глаза и поднялся.

А встав в полный рост, он окинул взглядом окрестности и ужаснулся. Окружающий мир, еще недавно такой теплый и приветливый, превратился в мрачное, серое убожество.

Вокруг возвышались горы хлама, над которыми клубились тучи пыли и пепла, а небо затянули свинцовые тучи. А еще было ужасно холодно, словно в мире не осталось ни капли тепла. Холодом веяло отовсюду: от земли, от неба, от руин и от существ, которые пытались карабкаться по завалам.

Инженер поднял взгляд на ближайшую кучу щебня, по которой с трудом ползли двое. Пылевая завеса не позволяла толком рассмотреть парочку, но Инженеру этого и не требовалось. Он откуда-то знал, кто эти люди. Вернее – бывшие люди. Странная вспышка изменила их до неузнаваемости. Их тела стали более гибкими и сильными, но в их головах почти не осталось мыслей. Все, что теперь управляло этими существами, – инстинкты. Например, сейчас ими руководило чувство голода. Они чуяли добычу и карабкались на кучу щебня, чтобы спуститься по противоположному склону туда, где эта добыча спряталась.

Инженеру трудно было понять, кого наметили себе в качестве жертв безумные твари – людей или таких же существ, но, по большому счету, это не имело значения. Ему не было никакого дела до разборок сумасшедших. Все, что ему хотелось, – поскорее убраться из этого жуткого места и постараться восстановить память.

Он очень надеялся, что вызванная вспышкой амнезия у него или помутнение рассудка у ползущей по склону парочки, и похожие проблемы у многих других людей, мелькающих в разрывах пылевой завесы, – явление временное.

Он был почти уверен, что его личное состояние придет в норму гораздо быстрее, чем у других. Ведь он лишился всего лишь памяти, а не рассудка в целом.

Он мог гарантировать, что все закончится благополучно. Иначе просто не могло быть!

Но, похоже, Зоне отчуждения, сыгравшей с людьми странную шутку, было плевать на все надежды, уверенность и гарантии одного из попавших в ее ловушку людей. Она имела насчет выживших в катастрофе существ свои планы.

Инженер нащупал в кармане футляр с запасными очками, но не стал его доставать. Он медленно опустил руку и, сам не зная почему, двинулся следом за парочкой безумных охотников. Шел он осторожно, стараясь не запнуться, то и дело судорожно взмахивая руками, чтобы сохранить равновесие. Нет, голова у него не кружилась, руки и ноги слушались, но собственное тело казалось чужим, а непривычное обострение всех чувств заставляло Инженера ощущать себя не в своей тарелке.

Впрочем, продлилось это состояние недолго. С каждым шагом он шел все увереннее, а обостренные чувства становились все более привычными. Как говорится, к хорошему привыкать легко. Еще не добравшись до вершины завала, Инженер понял, что его «обновленное» тело в прекрасной форме, а слух, зрение и обоняние остры, как никогда. Он достал ненужные очки и отшвырнул их в сторону. Слух уловил едва слышный для нормального уха треск футляра и звон разбитого стекла. Теперь он звучал для Инженера, как грохот рухнувшей витрины. Слух даже точно подсказал, какое из стекол разбилось. Инженер усмехнулся. Пока он так и не понял, что сотворила с ним загадочная вспышка, но это начинало ему нравиться.