то, что подполковник требует доклада у генералов. Особенно у тех, кто был знаком со мной по первым дням воскрешения в теле великого князя. Действовал я тогда на инстинктах и многим офицерам оттоптал ноги. Тем не менее, они послушно сгрудились вокруг карты и Ренненкампф, как старший по должности указкой начал показывать текущий расклад на северном участке фронта, где занимала позиции первая армия.

— Противник сконцентрировал против нас мощный кулак для прорыва фронта. Против нашей первой армии действует десятая и недавно сформированная восьмая. В то время, как вторая армия Самсонова прикрывает путь на Варшаву…

Самсонова, конечно, зря он не снял.

— От кого вторая армия вместе с десятой прикрывают Варшаву? Если германцы сконцентрировали против нас две армии значит где-то оставили меньше солдат. Немедленно отдайте приказ второй армии начать выдвижение вперед, чтобы враг перестал давить всеми силами на вашем участке. Пусть только не торопятся и не растягивают фланги, как в прошлый раз. Павел Карлович, я так и не понял в чем на данный момент основная проблема удержания обороны?

— Превосходство противника в численности пехоты и артиллерии многократно. Наши войска держаться только благодаря заранее подготовленным к обороне позициям и пристреленной артиллерии. Запасы снарядов ограничены и боюсь в определенный день мы должны будем ввести строгие ограничения по числу выпускаемых снарядов одним орудием, — спокойно ответил командующий фронтом.

Правильно Ренненкампфу нечего бояться. Он не хуже меня понимает ситуацию, когда наше направление не считается основным. Вот только для кого-то проблема это снятие с должности, а для кого-то жизни десятков тысяч русских солдат, погибших из-за чужой глупости.

— Только что доложили части третьего армейского корпуса спешно отступили со своих позиций, — холодно произнес Литвинов, вернувшийся после доклада своего заместителя.

— Что это значит⁈ Насколько я помню план, одобренный Ставкой, подразумевает организованное отступление с нанесением максимального урона германским войскам.

Я прекрасно понимал, что это означает, но пусть генералы озвучат свою ошибку.

— Сложно передать приказ, когда связь нестабильна и обстановка меняется каждый час, — попытался оправдаться Литвинов. — Если ситуация будет развиваться в негативном русле… есть риск окружения двадцатого корпуса. Фланг не прикрыт, и германцы обязательно используют подвернувшуюся возможность по нашему ослаблению.

И еще считалось, что войска связи в Российской империи были одними из лучших на то время. Нет, я понимаю, что тянуть километры проводов непросто, но есть ведь уже и другие технические решения.

Быстро догадавшись, чем тут пахнет комдив 1 гвардейской дивизии, который прекрасно знал мой авантюрный склад характера, вышел вперед и решил высказаться.

— Вероятнее всего германцы уже закрыли кольцо окружения и шансы на прорыв минимальны. Мы ничего не можем сделать в данной ситуации. Следует сосредоточиться на укреплении следующего рубежа обороны…

— Мы своих не бросаем! — мой жесткий тон остановил Казнакова. — Необходимо любым способом организовать прорыв окружения для вывода двадцатого корпуса на запасные позиции или дальше в тыл.

— Лейб-гвардии Конный полк готов немедленно выступить на помощь в полном составе, — первым поддержал меня генерал-майор Гартман, чем вызвал неодобрение своих командиров Скоропадского и Казнакова.

Хоть Гартман и попал сюда только из-за знакомства со мной, но снова готов показывать свой лихой гвардейский нрав. Эх, жаль, Гурко перевели, и он во второй армии командуют шестым армейским корпусом. Еще один толковый генерал бы сейчас не помешал.

— Господа, неужели только у моих бывших сослуживцев по гвардии осталась храбрость? Вы несколько дней мнетесь, как девицы перед первой брачной ночью, обсуждая положение на фронте. И не делаете ровно ничего для исправления положения! Сейчас там погибает сорок тысяч русских солдат! А вы все ждете, когда за вас кто-то примет решение.

— Не стоит принимать поспешных решений. Этом может быть ловушкой для нас! — подал голос Скоропадский и под моим взглядом быстро замолк.

Ренненкампф, как и Литвинов молчали, ожидая заслуженного выговора. И тут ко мне пришло осознание ситуации. Верховный Главнокомандующий и император полностью сконцентрировали на Юго-Западном фронте, где были большие успехи, поэтому возможность «сбагрить» не самый популярный фронт против Германской империи на мои плечи просто идеальное решение для опытных интриганов. Заодно и сбить крылья резко взлетевшему родственнику. Чем больше я здесь находился, тем больше понимал, что дураками два Николая не были и прекрасно понимали возможности немцев. А раз на меня хотят спустить всех собак в случае провала, то и нечего сдерживать себя.

— Перед нами всеми стоит задача прорвать блокаду и помочь двадцатому корпусу выйти из окружения. Это не обсуждается! Готов выслушать ваши предложения.

— Конный рейд, — снова пошел мне навстречу генерал Гартман. — Грязь не позволит машинам и артиллерии быстро добраться до линии фронта. Для нас скорость имеет приоритетное значение.

— Неплохая идея. Какими свободными силами мы располагаем?

— Первая гвардейская кавалерийская дивизия и бывшая дивизия генерала Гурко, — доложил Литвинов.

То есть самые боеспособные кавалеристы сейчас в резерве.

— Предлагаю всем присутствующим совместно подготовить операцию по спасению двадцатого корпуса. Владимир Оскарович, прошу вас активно участвовать в обсуждении плана операции.

В итоге было принято решение с утра выдвинуться на помощь окруженному подразделению в составе сводного конного отряда. Четвертый армейский корпус выйдет чуть позже нам навстречу по мере готовности и в случае необходимости окажет полную поддержку отступающим подразделениям.

После выхода из штаба я немного поговорил со знакомыми офицерами гвардии на тему войны и политики. При мне они могли говорить без страха за собственную карьеру. Недовольство в среде военных обычно имеет накопительный эффект и пока все было нормально. Есть некоторые намеки на отрезвление в плане мыслей о быстрой победоносной войны с наградами и новыми званиями. Постепенно офицеры понимали, что война превращается в бессмысленную мясорубку, где личные перспективы далеко не безоблачны.

А так в мире особо ничего не изменилось. Каждая страна через рупор пропаганды заявляла, что ведет оборонительную войну. Особенно в этом плане немцы усердствовали. В наших СМИ тоже всякого хватало, правда из газет я узнал об отъезде императрицы, которая так и не смогла уговорить супруга сменить гнев на милость… и о своей помолвке с Ольгой. Даже в статье ощущался шок от этой новости. Теперь меня будут добавлять в расклады все внутренние политические силы, а это то, чего я хотел бы избежать.

Ранним утром, взобравшись на коня, я улыбнулся солнечным лучам, что пригревали меня, напоминая тот злополучный день. В феврале в Восточной Пруссии плюсовая погода, в то время как в центральных Регионах России