Весь последний год Аист провел в раздумьях: стоит ли ему заводить детей или нет. Ведь с детьми одни проблемы. Их надо кормить, учить, воспитывать. В конце концов, Аист и его подруга решили завести ребенка, потому что подруга уж очень просила.

– Только одного, – неохотно согласился Аист. – А то с детьми к друзьям не сходишь, в отпуск к морю не слетаешь. «Одно яичко, – подумал Аист, – ещё куда ни шло».

Подруга Аиста повздыхала. Уж лучше одно, чем ни одного. И обещала принести яичко. Большое и красивое. И вдруг такая незадача, в гнезде полиция.

Аист расправил огромные крылья. Крылья у него оказались белые с чёрными на концах перьями. «И как теперь воспитывать детей, если в твой дом врываются мыши?», – переживал Аист. Ветер подхватил птицу. Аист взмыл над Мышиной башней. Секунда вскарабкался уже внутрь гнезда, палил из пистолетов, а его солдаты кричали и воинственно размахивали саблями. Но самое страшное для Юпа Розендааля теперь осталось позади.

Пока Аист летел, он несколько раз обернулся на лету, дабы убедиться, что ЯИЦИЛОП остался далеко внизу. И не поверил своим глазам. Следом за ним нёсся мышонок, не отставая ни на пядь. Юп крепко держался за тонкие, невидимые паутинки, привязанные к ногам Аиста. Аист часто встречал летучих мышей. Но такую летучую мышь видел впервые.

Как же испугался незадачливый Аист. Он метался из стороны в сторону, взлетал к облакам и нырял вниз, кувыркался в воздухе и делал мёртвые петли. Сколько он ни старался, ЯИЦИЛОП прочно держал его на расстоянии выстрела! Никогда в жизни Аист не боялся летучих мышей. Оказалось, зря. Теперь он натерпелся страху на всю оставшуюся жизнь.

А Юп совсем не боялся, он был твёрдо уверен в том, что паутинки не порвутся. Такой уж этот паук, Спинетта. Надёжный, на которого во всём можно положиться. Полицейский мышонок разглядывал в выси облака, дома и деревья внизу. И очень удивлялся, что сверху река выглядит, будто живая извивающаяся мокрая змея. А берега реки, как два больших изумруда с пятнами полей и прожилками дорог. И на одном из этих изумрудных камней лежала его Родина, долина Розендааль.

Наконец, Аист выбился из сил и принялся молить о пощаде.

– Чего тебе надо, ЯИЦИЛОП? – с трудом мотая крыльями, проклёкотал Аист.

– Лети в долину Розендааль! Да поживее!

Через десять минут Юп оказался в родном Розендаале.

– Я делаю вам на первый раз предупреждение! – сказал насмерть перепуганному Аисту Юп после приземления. – В следующий раз за сопротивление полицейскому я вас арестую.

Стальную паутину Юп снял с ног перепуганного Аиста и обмотал её вокруг своего пояса. Вышел нарядный ремешок. Всё вокруг казалось знакомым и в тоже время, чуточку другим. Росинки блестели серебряными шариками, нанизанные на тонкую паутину. В молодости Юп не обратил бы на это украшение внимания. Теперь он ступал в траву и принюхивался, словно впервые вышел в жизнь.

Ах, как сильно застучало в груди сердце Юпа при виде родительского дома. Дом с соломенной крышей уже не казался Юпу таким большим, как раньше. В некоторых местах крыша прохудилась, краска на крыльце облезла. Быть может, Юп сразу это заметил потому, что вырос. А взрослые смотрят на мир по-другому.

Как бы то ни было, мышонок был уже не малышом Юпом, а самым настоящим Юпитером Розендаалем. Ведь полное имя Юпа, как мы помним, было Юпитер.

Когда он подбежал к крыльцу, ему захотелось громко крикнуть: «Мама!» Но в горле отчего-то пересохло и вышло только «Ии-Ии».

Юп распахнул дверь вбежал в дом и увидел там двух старых мышей, которые сидели на кухоньке и о чём-то тихо разговаривали. Огонь в очаге погас, пирогов на столе не было. Даже окошки показались Юпу маленькими и грязными.

Вместе с детьми уходят из дома сила и молодость родителей. А всё-таки в кухне сидели папа и мама Розендааль. В первую минуту они не узнали своего любимого младшего сына. Давным-давно он отправился навстречу опасностям. Вслед за Юпом из дома ушли и разбрелись по белу свету другие дети.

А когда прошла после встречи первая минута, и наступила вторая, папа Розендааль встал, подошёл поближе и стал разглядывать незваного гостя.

– Кто ты такой? – сердито сказал папа.

Юп вздрогнул, и слёзы вдруг сами потекли из его глаз. «Кто ты такой?» – этот вопрос совсем недавно задавал ему Кайзер, от которого Юп едва унёс ноги. Потом Аист. И вот теперь родной отец хочет знать, кто перед ним.

– Вы не узнаёте меня? – Юп поворачивался то одним, то другим боком.

Но родители его не узнали.

– От вас сильно пахнет черемшой, господин полицейский, – наконец вымолвил отец.

И снова будто бы лимоном брызнули в глаза Юпу. Он выбежал из дома, снял, выбросил подальше свою пропахшую дальними странствиями одежду. И вбежал назад в одной майке и трусах.

– Ты не узнаёшь меня, отец? – крикнул Юп.

Тогда отец и мать стали обнимать и целовать Юпа. Они никак не могли поверить, что их милый сын жив, что он не утонул во время страшного наводнения на реке и сумел вернуться назад из Мышиного замка, откуда никто никогда не возвращался.

А Юп поклялся никогда больше не покидать своих родителей. Приключения приключениями, а мама у нас только одна. И папа Розендааль только один. Кто о них позаботится, если не ты?

Ещё бы! Ведь всё это время Юп только и думал о том, зачем бросил свой дом и отправился навстречу опасностям. Он думал, опасности – это и есть самое главное в жизни. Теперь ему показалось, что пока он бродил по свету, именно тут, в их домишке, и текла НАСТОЯЩАЯ ЖИЗНЬ.

После возвращения Юпа Розендааля в родной дом прошло не так уж и много времени. Родители всё никак не могли прийти в себя от счастья. Ведь они снова обрели сына, которого не надеялись увидеть живым. Первое время они всё никак не могли вдосталь наговориться. Юп рассказывал про порядки и законы на острове. Про то, как ему удалось устроиться в полицию, про Спинетту, про Карлушу, про подземный туннель и, конечно, про Его Величество Мышиного Кайзера. Рассказывал он хорошо, то есть со всеми подробностями. Папа Розендааль только ухмылялся в усы, а мама иногда начинала плакать. Особенно, когда Юп рассказывал о наводнении. Ей то и дело казалось, что она видит сон, а на самом деле её сын Юп утонул.

Поэтому всякий раз, когда Юп выходил из дому, матушка с тревогой провожала его взглядом и спрашивала: