Сесилия смущенно потупила взгляд, а Марк впервые пожалел, что не родился брюнетом.

– Видите? – продолжала Изабелла. – Она даже не думает отрицать.

– О нет, миледи, мне по-прежнему симпатичны брюнеты.

Она посмотрела на де Куси с такой надменной улыбкой, что даже Марку стало ясно, что это не так.

Принцесса рассмеялась и взяла Ангеррана под руку.

– Ну этого ты не получишь, – в тон графине произнесла она. – Пойдемте, надо подготовить наше выступление.

Стоило им отойти на несколько шагов, Сесилия выпустила руку Марка:

– Не надо было давать им повода остаться наедине.

– Что все это значит? – возмутился Марк. – О чем вы только думали?

– О том, чтобы помочь вам выпутаться из неловкой ситуации. Хотя вас это, похоже, совсем не беспокоило.

Он должен ее благодарить? Между ними слишком много непонятного и недосказанного. Марк совершенно запутался. На поле боя или турнире все было просто, он знал правила, понимал, что стоит делать, а что – нет. Но об этом дворе и девушке рядом он не знал ничего. Каждый шаг грозил ему неприятностями.

– Я не собираюсь поддаваться на глупую идею и устраивать маскарад.

– Вас никто не узнает, никому не будет известно, кто скрывается под маской.

– Но как я смогу все придумать и сшить костюм за неделю?

– С моей помощью, разумеется.

Как все просто! Теперь перед ним нежная, милая девушка, готовая помочь, а вовсе не интриганка с острым язычком, как пару минут назад.

Марк откашлялся:

– Но сколько нужно времени, чтобы сделать костюм?

– Не одну неделю это точно. Но Изабелла права, наш король – большой любитель переодеваний. Он шил минимум один костюм к каждому Рождеству. Наверняка остались какие-то ненужные. – Она махнула рукой, указывая, видимо, туда, где все они хранились.

Слава богу, его не заставили петь.

– Благодарю, – выдавил из себя Марк.

– Не стоит благодарностей, – улыбнулась графиня. – Мы еще можем пожалеть о затее.

Де Марсель уже точно жалел.

На следующий день Сесилия встретилась с Марком и убедилась в собственном незнании жизни, если воспринимать ее во всем многообразии.

– Первое, что необходимо сделать, – заявила она, оглядывая уставленную сундуками комнату, – найти то, что позволит с легкостью придумать историю.

В душе уже зародились сомнения, что она ошиблась, выбрав переодевание.

– Из всего этого? – Марк с ужасом оглядел возвышавшиеся до середины стены сундуки. – Это все ненужная одежда?

– Кто знает, что там? – пожала плечом Сесилия. – Изабелла считает, что костюмы должны быть здесь, но не может быть уверена, ведь все много раз переносили за время ремонта.

– У них столько вещей, которые им не нужны? – В подобное трудно поверить.

Сесилия несколько раз моргнула:

– А у вас ничего подобного нет?

Марк покачал головой:

– Все, что у меня есть, при мне.

Она посмотрела на него с удивлением, но по выражению лица поняла, что он не шутит. Ей впервые довелось встретиться с человеком, живущим не так, как она.

– Но король, – произнесла она, смутившись, – могущественный властитель, он думает о благосостоянии народа. И королева тоже.

На его лице появилась знакомая ей улыбка.

– Уверен, и у вас немало таких же сундуков.

Так и было. Она ничего не меняла в доме после смерти мамы. Вещи так и остались неразобранными. Содержимое некоторых сундуков было ей неизвестно. Как он и намекал, без этих вещей она прекрасно обходилась.

– Да, вы правы, – кивнула Сесилия. – Но мои нам не пригодятся. Будем искать здесь.

Она отошла в сторону.

– Помогите, пожалуйста. Переставьте вон тот вниз.

Марк сделал, как она просила. Сесилия подняла крышку и стала перебирать рубашки и туники красных и зеленых цветов, напомнившие о детстве.

Марк присел на корточки и достал темно-синий плащ с белой отделкой и вышитым золотой нитью солнцем.

Сесилия ахнула.

– Вам он знаком?

– В нем был мой отец. Король сам придумал этот костюм для турнира. Все придворные были в красных с зеленым нарядах, но его величество и приближенные надели такие плащи.

Она погладила бархатную ткань, представляя, что под ней сильная спина отца. Он всегда ехал на лошади рядом с королем и очень гордился оказанной честью.

Сесилия вырвала плащ из рук Марка, запихнула в сундук и с силой захлопнула крышку.

– Здесь мы ничего не найдем. – Только болезненные воспоминания. – Несите следующий.

Марк не двинулся с места. Более того, позволил себе взглянуть на нее вопросительно, словно требуя объяснений.

Он опять слишком близко. У нее перехватило дыхание. Она была готова вновь поднять руку и провести по его волосам…

– Когда умер ваш отец?

Он старался быть деликатным, но Сесилия дернулась, будто слова укололи ее.

– Более трех лет назад. После Пасхи. – А ведь это время символизирует победу жизни над смертью.

– Я слышал, англичане говорили о Черном понедельнике. Тогда?

Ей было об этом известно.

– Не знаю. Возможно.

Ей стало стыдно, что она не знала точной даты гибели отца. Она тогда была в состоянии шока и почти не слышала, что говорила ей мама.

– Если он погиб в тот день, то не от руки француза. Скорее это была десница Божья.

Сесилия отвела взгляд. Она слышала, как король Эдуард говорил, что силы небесные в тот день не поддержали его. Придворные шептались, будто он оставил притязания на французский трон, поскольку счел бурю с градом знаком Божьей воли. Но она не намерена оскорблять память отца и обсуждать детали его гибели с французом.

– Всякая смерть, по сути, воля Божья. – Она встала и подошла к другой стене. – Посмотрим, что отыщется здесь. Откройте эти.

Марк медленно поднялся, но она поспешила отвернуться, чтобы ненароком не встретиться с ним взглядом.

Через час Сесилия решила, что поступила опрометчиво, не взяв с собой служанку. Сундуки были забиты всевозможной одеждой из шерсти и льна, шелковыми лентами и бельем. Ничего ценного здесь не держали. Серебряная посуда и украшения были тщательно пересчитаны, взвешены и заперты в хранилище. В этой кладовой осталось лишь то, что поленились выбросить.

– Посмотрите, – позвал ее Марк из другого конца комнаты. Он держал две палки с потрепанными лошадиными головами на концах. – Что это? Детские игрушки?