сколько усовершенствований он ввел на плотинах, шлюзах, водяных мельницах и тому подобных сооружениях. Ты знаешь, мы, голландцы, почитаем наших великих инженеров больше, чем всех прочих общественных деятелей… Брюнингс умер много лет назад. Ему поставили памятник в хаарлемском соборе. Я видел его портрет, и знаешь, Бен, лицо у него такое благородное! Неудивительно, что у замка важный и гордый вид: ведь он давал приют такому человеку, а это не пустяк!

– Вот именно, – сказал Бен. – Интересно знать, ван Моунен, будет ли когда-нибудь гордиться тобой и мной какое-нибудь старинное здание? Да, знаешь, в мире еще много чего остается сделать. Сейчас мы еще мальчики, но когда-нибудь нам придется заняться этим… Смотри, у тебя развязался шнурок на башмаке.

Глава XIII

Катастрофа

Было около часу дня, когда капитан ван Хольп и его команда вошли в прекрасный старинный город Хаарлем. С утра они пробежали на коньках около семнадцати миль, но все еще были свежи, как молодые орлы. Начиная с младшего (Людвига ван Хольпа, которому только что минуло четырнадцать лет) и кончая старшим, то есть самим капитаном, семнадцатилетним «старцем», все единодушно считали, что ни разу в жизни не испытывали такого удовольствия, как во время этого путешествия. Правда, когда они пробегали последние две-три мили, Якоб Поот совсем запыхался и, пожалуй, не прочь был заснуть еще разок. Но и он был весел и оживлен как никогда. Даже Карл Схуммель, очень подружившийся с Людвигом за время экскурсии, теперь перестал язвить. Что касается Питера, он чувствовал себя счастливейшим из счастливых и, катясь по льду, пел и свистел так радостно, что, заслышав его, самые степенные прохожие улыбались.

– Вот что, ребята: пора завтракать, – сказал он, когда они подошли к одной кофейне на главной улице. – Надо нам поесть чего-нибудь посытнее, чем пряники той хорошенькой девушки.

И капитан сунул руки в карманы с таким видом, словно хотел сказать:

«Денег хватит накормить целую армию!»

– Смотрите, – крикнул вдруг Ламберт, – что с ним? Питер, весь бледный, хлопал себя по груди и бокам… уставившись куда-то в пространство. Он был похож на человека, который внезапно сошел с ума.

– Он заболел! – вскрикнул Бен.

– Нет, что-то потерял, – сказал Карл.

Питер едва выговорил:

– Кошелек… со всеми нашими деньгами… исчез!

На мгновение все замерли, пораженные, не в силах вымолвить ни слова.

Но вот Карл проворчал:

– Глупо было отдавать все деньги одному. Так я и говорил с самого начала… Поищи кошелек в другом кармане.

– Искал… нет его там.

– Расстегни нижнюю куртку.

Питер машинально повиновался. Он даже снял шапку и заглянул в нее; потом в отчаянии стал шарить по всем своим карманам.

– Потерял, ребята! – проговорил он наконец безнадежным тоном. – Ни завтрака у нас не будет, ни обеда. Что же делать? Мы не можем идти дальше без денег. Будь мы в Амстердаме, я мог бы достать денег сколько нужно, но в Хаарлеме мне не у кого занять ни стейвера. Может, кто из вас знает здесь человека, который мог бы одолжить нам несколько гульденов?

Мальчики озадаченно переглянулись. Потом что-то вроде улыбки обежало весь круг, но, достигнув Карла, превратилось в хмурую гримасу.

– Это никуда не годится, – резко проговорил он. – Я знаю тут нескольких человек – все богатые люди, но отец жестоко высечет меня, если я займу у кого-нибудь хоть медяк. Он велел написать над воротами нашего летнего домика: «Честному человеку не нужно брать в долг».

– Хм! – откликнулся Питер, в эту минуту не особенно восхищаясь подобным изречением.

Мальчики сразу почувствовали волчий голод.

– Это моя ошибка, – покаянным тоном сказал Вену Якоб по-английски: – я первый сказал: пускай все мальчики положат свой кошелек в деньги ван Хольпа… то есть свои деньги в…

– Глупости, Якоб, ведь ты хотел сделать лучше! Бен выпалил это с таким жаром, что оба ван Хольпа и Карл разом пришли к одному и тому же убеждению: очевидно, Бен придумал, как немедленно спасти отряд.

– Что? Что? Скажи, ван Моунен, что он говорит! – закричали они.

– Он говорит: Якоб не виноват, что деньги потеряны… Он старался сделать как можно лучше, когда предложил ван Хольпу взять наши деньги и положить их в свой кошелек.

– И это все? – разочарованно проговорил Людвиг. – Не стоило так горячиться, чтобы сказать только это. Сколько денег мы потеряли?

– Или ты забыл? – сказал Питер. – Все мы внесли ровно по десяти гульденов. В кошельке было шестьдесят гульденов. Такого дурака, как я, во всем мире не сыщешь! Малыш Схиммельпеннинк и тот лучше меня сумел бы исполнить обязанности капитана. Я готов отдубасить самого себя за то, что так огорчил вас!

– Ну и отдубась! – проворчал Карл. – Фу! – добавил он. – Все мы знаем, что произошла несчастная случайность, но толку от этого мало. Нам надо добыть денег, ван Хольп, хотя бы тебе пришлось продать свои замечательные часы.

– Продать подарок матери? Часы, которые она подарила мне в день рождения? Никогда! Я продам свою куртку, шапку, только не часы.

– Полно, полно, незачем так волноваться, – вмешался Якоб. – Давайте вернемся домой, а через день-два опять тронемся в путь.

– Ты, может, и получишь еще десять гульденов, – сказал Карл, – но нам, всем прочим, это не так легко. Уж если мы вернемся домой, мы дома и останемся, будь уверен!

Тут капитан, еще ни на минуту не терявший своего добродушия, внезапно возмутился.

– Ты думаешь, я позволю вам страдать из-за моей небрежности? – воскликнул он. – Дома у меня в несгораемом ящике лежит втрое больше, чем шестьдесят гульденов!

– Ах, прости, пожалуйста! – не замедлил отозваться Карл еще более угрюмым тоном. – В таком случае, я вижу лишь один выход: давайте возвращаться домой голодными.

– А я вижу более хороший выход, – сказал капитан.

– Какой? – закричали мальчики.

– А вот какой: стойко перенесем неприятность и повернем назад, не унывая, как настоящие мужчины, – проговорил Питер.

И, когда товарищи посмотрели на его открытое лицо и ясные голубые глаза, он показался им таким смелым и красивым, что они заразились его бодростью.

– Хо! Да здравствует капитан! – закричали они.

– А теперь, ребята, давайте-ка убедим себя в том, что нет на свете места лучше Брука и мы постановили прибыть туда ровно через два часа!

Согласны?

– Согласны! – крикнули все в один голос и пустились бежать к каналу.

– Коньки на ноги!.. Готовы? Позволь, я тебе помогу, Якоб. Ну! Раз, два, три… пошли!

И, когда по этому сигналу мальчики покинули Хаарлем, лица у них были почти такие же веселые, как полчаса назад, когда отряд входил в город