и глава Моржовых с Ольгой на пару бледнеют. — Если же проявишь в служении мне доблесть и верность, то твой род ждет процветание и слава. Пораскинь мозгами, надо ли тебе упрямиться. Со мной шутки плохи. Если я что-то велю — ты делаешь и никак больше. За верную службу моих людей и плата ждет щедрая. Твоя душа на поводке, но это не значит, что жить ты должен как пёс.

Он молчит, сжав челюсти.

— Наркотрафик, — наконец выдает Моржов, стыдливо опустив глаза. — Воскресенский делает на героине деньги. Героин везут с юга через Убыхию, потом происходит расфасовка в том числе и на нашей мебельной фабрике. Затем наркотик уходит за рубеж, большей частью в Восточную Европу. У Воскресенского налажен там сбыт.

Час от часу не лучше. Боги, дайте мне силы не задушить этого усатого мордоворота как теленка! Наркотики! Дрянь! Мало мне рабства! И этим занимаются дворяне, потомки славных воинов! Смерть! Смерть им всем! За такое надо головы откручивать, а души сжирать без следа!

Еремей увидел что-то в моих глазах. Наверное, жуткое желание высосать его душу. Потому что отшатнулся и заблеял испуганно:

— Это было решение отца, я его отговаривал! Но честь велела мне слушаться родителя!

— Какая еще честь, ты, ничтожество! — выцеживаю. — Дворянская честь велела тебе отречься от настолько сгнившего рода! Либо свергнуть оступившегося отца! А теперь ты в этом погряз! Да я тебя, пёс, за такое…! — вскидываю руку.

И жить ему остается считанные мгновения.

— Господин! Господин! — вдруг заорала Ольга, упав со стула на пол на колени передо мной. — От вас веет… Не убивайте, пожалуйста! — запричитала она, обнимая мои ноги, как обычная баба. — Мы исправимся! Виноват мой муж! Боги свидетели! Мы сами хотим искупить вину! Сами!

Гигантское усилие требуется мне, чтобы успокоиться. Я перевожу взгляд с застывшего Еремея на Ольгу. Заглядываю в глаза плачущей женщины. От той статной, знающей себе цену дворянки с изящными жестами не осталось и следа.

— Встань, сударыня, — бросаю брезгливо. — Вспомни, что ты дворянка. Убивать я пока никого не буду. — «Пока» ключевое слово.

— Хорошо, Михаил Федорович, — кивает она и, шатаясь, встает и садится на свой стул.

— Воскресенский попытается тебя прикончить? — напрямую спрашиваю Еремея.

Тот вздрагивает, резко осунувшись.

— Если посчитает, что от меня исходит риск его разоблачения…

У Аркадия просыпается мобильник.

— Спецсвязь, — бросает старик и принимает звонок. — Да-да…Что? Миша, на усадьбу напали!

— На какую усадьбу? — приподнимаю я бровь. — На твою?

— На эту!

Тут же дверь распахивается и, бряцая оружием, вбегают два гвардейца Моржовых.

— Господин, усадьбу штурмуют! — кричит один, пока второй хватает зареванную Ольгу за руки и тянет ее в сторону выхода. — По протоколу мы эвакуируем Ольгу Алексеевну в убежище! Как и всех женщин и детей! Какие будут распоряжения насчет вас и гостей⁈

— Я… — Еремей смотрит растерянно на меня.

— Старик, Радмила, идите с ними! — командую Лазаревым. — Мы с главой остаемся!

Блондинка послушно вскакивает, спустя миг Аркадий тоже. Лазаревы и Ольга уходят с гвардейцами. Я же подхожу к окну. На улице уже громыхают первые выстрелы, разносятся крики.

Разгорается перестрелка. Ворота проломили на бронированном 'тигре, поток врагов в камуфляже уже заполнил двор. Опознавательных знаков или гербов нет. У машин даже номера сняты. Опять тайком напали.

Распахиваю ставню, в моей руке возникает веер из карт. Швыряю его в засевшую у фонтана группу налетчиков. В следующее мгновение звучит каскад взрывов. Пятерку душ я точно собрал.

Моржовы и Лазаревы пользуются нежданной помощью, чтобы приблизиться к врагам и открыть более точный отстрел зазнавшихся вторженцев. Я же отскакиваю от окна — по нам открывает огонь один автоматчик. Еремей окутывается огненными всполохами и остается стоять прямо. Пули бессильно рикошетят от его стихийного доспеха.

— Кто посмел⁈ — ревет он в бешенстве. Два взмаха огненных рук — два огромных шара Ярилы в толпу людей.

Я использую главу как щит. Встаю за него и швыряю из-за горящего плеча еще одну порцию заряженных карт. Моя раздача собирает новую жатву вражеских жизней. Паре налетчиков отсобачило по руке, их крики боли куполом накрыли поле битвы.

Главную опасность создает маг огня. Минимум Грандмастер. Вокруг него сгрудились оставшиеся налетчики, он кроет сверху завесой пламени, такое вот артиллерийское прикрытие, и гвардейцам не удается устроить прицельный огонь по противникам. Зато их самих нехило жарит, стоит только приблизиться.

Пару раз Еремей напрягается и выпускает горизонтальный водопад пламени, но он не достает до вражин. Я хватаю мобильник. Пара гудков, и на связи появляется Филин, командир кортежа.

— Докладывай.

— Жарит сволочь эта! — ругается он.

— По-нормальному докладывай, — морщусь. Не на базаре.

— Виноват, — исправляется гвардеец. — Противник получил отпор, понес потери и столпился в одной точке. Грандмастер противника не дает приблизиться. Пару раз по нему попали. Но даже ваши АК не пробили его доспех. Мы с остальными Мастерами думаем зайти с боков.

— Секунду, — прикрываю динамик рукой. — Еремей, ты же Грандмастер?

— Да, — короткий ответ.

— Готовься, сейчас пойдем в штурм, — прикладываю мобильник к уху. — Филин, вместе нападем. Как только мы попрем в лоб, вы с боков зажимаете. Понял?

— Понял, занимаем позиции.

Я бросаю трубку, но тут замечаю неладное. Напавшие боевики, похоже, доперли, что огненная фигура в окне важная цель. В руках одного вражины появляется странная пушка. Длинный ствол, выпуклый цилиндр на конце. Боец вскидывает оружие над плечом.

В памяти щенка что-то мелькает, но никак не могу ухватиться. А потом как осеняет.

РПГ-7!

Вашу мать, к такому я не привык. Чтобы из одного выстрела уложить мощного мага в стихийном доспехе! Это же надо додуматься! Ну, по справедливости, Еремея эта пуколка вряд ли прикончит, разве что только пустят вдогонку еще парочку гранат. Одна же максимум оглушит. А вот мне достанется. Особенно если это термобарический снаряд с высоким радиусом поражения. Кульбиты не спасут.

Я действую быстро. В пальцах обеих рук возникает два веера из тридцати карт. Быстрая зарядка свежей душой. Вот и пригодилась заначка из ментального сундука. Нюанс в том, что душу я не расщепляю, а сразу впихиваю в карты. Картонки сразу трескаются и рвутся, но пока выдерживают. Не забываю и про биокинетический заряд.

— Посторонись! — рявкаю, и огненный Еремей отшатывается к стене.

Сопло уж выпустило снаряд.

Резкий бросок колоды. Карточный змей вытягивается в воздухе перед окном, и мелькнувшая граната врезается в крестовый «туз» в авангарде. Бахает взрыв. А я уже отскакиваю за спину Еремея.

Перед окном растягивается огненное облако распыленной взрывоопасной смеси. Остаточная ударная волна бьет в Еремея. Он пошатывается. Но это уже ерунда, взрыва мы избежали.

— Бегом! — гаркаю я приказным тоном. — Бить Грандмастера! Пока еще не выпустили!

Команда возымела эффект. Еремей мигом сигает в огонь у окна и бахается сквозь него на землю.