Призрачный вокзал расстилался перед мальчиком, вот появился и Дамблдор, но Гарри не хочет возвращаться. Его ничто не держит в том мире, совсем ничто. Погиб в стычке с Пожирателями Сириус, у Джинни новый парень, Гермиона… Пусть она будет счастлива с Фредом, она заслужила.

— Вот и кто теперь его вернет? Без него им не победить!

И в этот момент перед Гарри появилась маленькая девочка.

— Ты должен вернуться, а потом поговорить с Гермионой. Ведь ты ее ни о чем никогда не спрашивал, олень! Вы с ней — два оленя! Вернись, немедленно! — заплакала девочка.

Мадам Помфри смотрела на лежащую без чувств девушку с удивлением и жалостью. Состояние девушки напоминало кому, а сквозь копну неухоженных волос пробивались изящные рожки. Теперь и у Грейнджер росли рога.

— Ай! Мия, за что?

— Зачем ты полезла, а? Ты знаешь, что за такое бывает?

— По попе…

И потом, когда Волдеморт был повержен, Гарри пришел к Гермионе. Присел на койку рядом с очнувшейся девушкой и долго говорил ей, что он олень и дурак. Что любит ее и не может без нее жить. Но что принимает ее любовь к Фреду и не будет им мешать. А девушка плакала. Слезы катились по ее лицу, и она совсем не могла их остановить. Поэтому Герой Магического Мира получил по рогам. А потом она поцеловала его со всей накопленной нежностью. Потому что очень любит этого оленя. Потому что сама такая. Потому что нельзя даже помыслить жизни без него. И в миг их признания, в тот самый миг наивысшей нежности поцелуя, когда они обрели наконец то, чего были лишены по собственной глупости, рога исчезли у обоих.

— Вот, а ты боялась, тетя Магия!

— Ты наше солнышко, — обняла и расцеловала девочку Магия.

— Ваше солнышко сейчас по попе получит, наверное… — вздохнула девочка и сморгнула слезинку. — Потому что вмешалась же…

Девочку же не будут обижать?

— Тринадцатая, давно по попе не получала? Что ты задумала?

— А тетенька Автор Заявки сказала, что по попе точно не будет, вот! Она хоро-о-ошая! — маленькая девочка поцеловала Автора Заявки куда достала.

— Кто же спорит, — улыбнулась наставница. — Ну а все же?

— Вот, — показала девочка на маленького мальчика, тихо плачущего в чулане, — он к маме хочет.

— И ты что сделала?

— Ну… теперь он девочка. Девочку же не будут обижать?

Мне одиннадцать, и очень хочется кушать. Мне всегда хочется кушать, даже когда кормят, хотя кормят меня редко. Вчера я увидела сон, в нем маленькая девочка мне говорила, что все будет хорошо и я попаду к маме. Это был такой волшебный сон, что я проплакала всю ночь. Ой, забыла, меня зовут Уродка Ненормальная, когда дома, а в бумагах я Гарриет Лили Поттер… Кажется — я точно не знаю. Это потому, что маму звали Лили, она была сестрой тети Петуньи, которой меня навязали. Хотя я иногда думаю, что лучше бы убили вместе с мамой, которая была проституткой. Я не знаю, что значит это слово, но явно что-то плохое. Хотя Хагрид сказал, что мама и папа были героями, которых убил какой-то лорд. Но я думаю, это всем сиротам говорят, чтобы они себя чувствовали лучше.

Сегодня я еду в Хогвартс! Это такая школа для волшебников, если мне не почудился Хагрид с голоду. Я знаю, что иногда от голода чудится разное, и у меня такое уже бывало. Мне нужно вставать и делать завтрак для всех, кроме меня, хотя живот сводит от голода и иногда появляются темные пятнышки перед глазами, но я наказана, правда, не знаю, за что. А еще дядя Вернон обещал мне показать сегодня утром, что будет, если меня выгонят из школы и я опять буду его расстраивать своим видом. Надеюсь, я смогу после этого поехать в школу, потому что для того, чтобы поехать — нужно ходить, а не лежать. Лежа в школу не поедешь, потому что поезд. Может быть, в поезде можно будет полежать?

— Какая бяка этот Вернон! — плакала маленькая девочка, глядя на то, что мужчина сделал с девочкой. — Мия, накажи его!

Амбуланс увозил сошедшего с ума Вернона, а Петунья провожала его с горечью. Как же все это не вовремя. И почему вдруг ее мужу пришло в голову себя избивать?

Вот и вокзал… Я не помню, куда идти, еще и ходить больно. Надеюсь, платье достаточно плотное, и никто не увидит… В ушах пока еще тихо пищат комарики, но мне нужно попасть на поезд. Спасибо дяде полисмену, который помог затащить сундук на тележку. Она, наверное, тяжелее меня, но я справлюсь. Я не хочу обратно…

Большая рыжая тетенька подсказала мне, как пройти барьер, и даже подтолкнула меня, отчего я чуть не упала, и я закрыла глаза, делая шаг… Если вдруг останусь в стене, пусть я этого не увижу. По ушам ударил шум, какие-то фразы и крики. Я открыла глаза и увидела волшебный поезд, он был красным и очень старым, хотя выглядел, как новый. Я шла и уговаривала себя, что еще чуть-чуть — и можно будет расслабиться, потому что черных пятнышек становилось все больше и комарики звенели тоже, из-за чего я плохо видела, куда иду.

Какой-то мальчик, скривившись, помог мне засунуть сундук в багажный вагон. Я на него не сержусь, потому что я же ну… Уродка… Понятно же, что мальчик не хочет с такой общаться.

Дважды упав и чувствуя, что сил совсем не осталось, я залезла в вагон и вошла в первое попавшееся купе. Там сидела красивая девочка, в которой я внезапно увидела… У тети Петуньи была единственная фотография с мамой, потому что там были и ее родители. И эта фотография была сделана тогда, когда маме было двенадцать. И эта девочка, которую я увидела, она… Все померкло, и меня выключило.

Когда свет снова зажгли, я обнаружила, что лежу голая на чьих-то коленях. Значит, я сделала что-то плохое, и меня сейчас накажут. От этого я тихо заплакала, стараясь сделать так, чтобы никто не услышал, потому что кричать нельзя, а то еще хуже будет. Почему мне так не везет? Но тут оказалось, что я лежу на коленях старшей