– Позвольте полюбопытствовать, куда вы так спешите, мисс Вейл? Неужели бог услышал мои молитвы, зал загорелся, и музыкальный вечер не состоится?

Феба резко остановилась, обернулась на голос, но никого не увидела. Вокруг было темно.

– Я здесь, – сказал маркиз.

Ах вот он где. Тень, едва освещенная серебристым светом луны, прислонившаяся к столбу. По стенам, окружавшим внутренний дворик, было развешано несколько ламп, но светлее от них не становилось. Они лишь привлекали мелких мошек. Маркиз стоял под одной из них и неспешно курил сигару.

– Да, весь дом в огнях, и я решила бросить всех собравшихся на произвол судьбы.

Мужчина тихо засмеялся.

– Вы не любите сопрано, лорд Драйден?

– Напротив! Очень люблю! – Его голос звучал весело. Почти.

Он глубоко затянулся, и кончик сигары замерцал, потом выдохнул облачко дыма куда-то в ясное ночное небо.

Феба нарочито кашлянула.

– Примите мои извинения, – неискренне сказал он.

– Но если вы любите сопрано, лорд Драйден, то позвольте спросить, уж простите мою смелость…

– Подумать только, вы просите прощения за смелость.

– …почему вы здесь курите в одиночестве? Насколько мне известно, у Редмондов после ужина джентльмены удаляются, чтобы покурить и выпить мужских напитков, ну и, разумеется, чтобы позволить дамам поговорить о вас. А сейчас все собрались послушать пение.

– Поговорить обо мне? – переспросил маркиз. – Забавно.

– Именно так. – Никто из дам не произнес ни слова о лорде Драйдене, по крайней мере Феба ничего подобного не слышала.

Мужчина слабо улыбнулся. Казалось, он обдумывает ответ.

– Я курю, – наконец сказал он, – потому что мне необходимо какое-то занятие, пока я здесь стою.

Феба рассмеялась.

Джулиан вздрогнул и повернулся к ней, улыбаясь, словно потянулся к теплому летнему солнышку. Но тут же замер, и улыбка его исчезла. Между ними снова повисло напряжение, такое сильное, что его можно было потрогать. Оно всегда возникало, если они вдруг оказывались вдвоем. Луна скрылась за облаками, но звезды были хорошо видны. Сине-черное ночное небо было густо ими усыпано. Феба подумала, что сейчас, наверное, в его больших глубоких глазах отражаются галактики. Вокруг деловито сновали слуги, но Фебе не было до них дела.

Маркиз не сводил с нее внимательных глаз, и она не могла даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы уйти.

Да, ее шали придется подождать. Ирония судьбы: внезапно Феба ощутила озноб. И даже появилось искушение набросить на плечи шаль Лизбет. Ночной воздух неприятно холодил обнаженные руки.

– Говорят, лучшее сопрано на континенте эта певица синьора София Ликари.

– Вполне может быть, – согласился маркиз и, выдохнув очередную порцию дыма, добавил: – К тому же у нее превосходные манеры.

Превосходные…

Ох!

Она постаралась не рассмеяться.

– Думаю, я начинаю понимать, лорд Драйден. Не сказала ли она вам однажды что-то вроде… «Ciò è che cosa penso al vostro regalo»?

Что в переводе означает: «Вот, что я думаю о твоем подарке, сукин сын».

Феба подозревала, что маркизу это хорошо известно.

– Вы не солгали, сообщив, что говорите на нескольких языках, мисс Вейл. Возможно, вам следует отказаться от Африки и предложить свои услуги короне?

Он был явно раздражен.

А Феба развеселилась.

– Вы боитесь, что она, увидев вас в зале, начнет швыряться фамильными ценностями Редмондов? Там есть из чего выбирать.

– Не хочу ее искушать. Правда, это было много лет назад, и, возможно, она меня давно забыла. – Судя по его тону и плутовской улыбке, маркиз считал такое развитие событий невозможным.

Феба лишь головой покачала, поражаясь его самомнению, но все же не смогла сдержать улыбки.

Джулиан вздохнул.

– По правде говоря, я просто не хочу стать причиной небольшого скандальчика. Все же существует вероятность того, что синьора Ликари захочет выразить все, что у нее накопилось в душе… не только в песне. Не хотелось бы давать гостям пищу для разговоров. Не желаю унижать… никого.

Никто – это, конечно, Лизбет, которая придет в ужас, если бывшая любовница маркиза – действительно любовница! – начнет швырять… разные предметы и выкрикивать оскорбления на итальянском языке.

Да и не хочет он ставить под удар многообещающее в будущем деловое партнерство с Джосайей Редмондом.

Как обычно, когда дело касалось маркиза, Фебу захлестывали разнообразные эмоции. На этот раз победу одержало любопытство.

– Что она в вас бросила?

– Неужели нам необходимо это обсуждать? – Он чувствовал себя неловко, и это делало ситуацию еще забавнее.

– Никакой необходимости действительно нет. Но я хочу знать.

Маркиз усмехнулся.

– Это была коробка для сигар. Я даже увернуться не успел. Ее уголок поцарапал мне ухо.

– Не может быть!

Маркиз весело хмыкнул.

– Да, вы правы. Но, скажу честно, при виде того, как она летит мне прямо в голову, у меня замерло сердце. Но инстинкт самосохранения у меня проснулся еще на войне. Поэтому я вовремя уклонился, коробка угодила в вазу, которая разлетелась на мелкие осколки. Мой лакей потом вымел их, и на этом все закончилось. Синьора Ликари вылетела из дома, словно ведьма на метле. А ведь я подарил ей очень красивое ожерелье и произнес в высшей степени прочувствованную речь относительно того, что нам было прекрасно вместе, но пора расстаться. Ну и что вам дала эта информация, мисс Вейл?

Феба несколько секунд молчала, представляя себе описанную сцену. Особенно ей понравилось думать, как грациозный маркиз прикрывает руками голову, возможно, даже прячется за спинкой дивана…

Значит, он это заслужил.

– Лорд Драйден, до меня только сейчас дошло…

– Интересный выбор слова.

– …вы постоянно имеете дело с женщинами…

– Имею дело? – маркиз развеселился. – Тонкое замечание.

– …которые обладают взрывным темпераментом. Это представляется интересным, поскольку вы сами очень… – Феба задумалась, подыскивая подходящее слово, – сдержанны.

Реакция Джулиана была немедленной и совершенно неожиданной. Он замер и затем так быстро повернулся к ней, что она невольно отступила на шаг назад.

Когда же заговорил, голос его звучал так холодно, что Феба моментально осознала: перед ней титулованный и очень богатый джентльмен, которого окружающие уважают и боятся. И у них на то есть причины.