А Темникова тем временем продолжала:

– Я пыталась объяснить ей, как могла, что эти отношения никак не влияют на мои чувства к ней. Но Кристина ничего не хотела слушать. Упрекала меня памятью об отце, но я думаю, что она просто давила на совесть – ведь мой супруг скончался несколько лет назад! Я ей говорю – что же я теперь, должна заживо себя похоронить? – возмущалась Елена Константиновна. – Как в Индии какой-нибудь? Давай меня тогда в гроб к нему живьем положим!

– То есть Кристина знала о вашей связи с Бабуриным? – постаралась я выделить главное из эмоционального монолога Темниковой.

– Знала, – подтвердила та.

– Вы не считали нужным скрывать это?

– Ну, мы не афишировали, конечно, – Темникова снова зарделась. – Но Алексей приходил довольно часто, оставался ночевать.

– И вы думали, что шестнадцатилетняя девушка ничего не понимает? – усмехнулась я.

Темникова отвела глаза.

– Но это моя личная жизнь, – пробормотала она.

– Да ради бога! – легко согласилась я. – Так что все-таки случилось сегодня?

– Когда Алексей пришел, Кристина находилась в своей комнате, она его не видела, – продолжила Темникова свой рассказ. – Мы посидели в кухне, потом пошли сюда, – она обвела глазами спальню и неожиданно зло спросила: – Надеюсь, подробности вам не нужны?

– Увольте, – спокойно ответила я. – Я вообще просила вас просто изложить факты.

– Факты… – вздохнула Темникова. – Ладно, держите ваши факты…

* * *

Бабурин лежал, откинувшись на подушке, и курил. Его широкое, одутловатое лицо не выражало ничего, кроме физического удовлетворения и спокойствия. Елена тихо улыбалась, лежа у него на плече и покручивая в пальцах прядь своих волос. Сейчас она чувствовала себя умиротворенной и счастливой. Ведь хорошо же, хорошо! Ну почему бы Алексею не перебраться к ней окончательно? Или им с Кристиной к нему, в крайнем случае?

Елене не нравился дом Алексея – слишком громоздкий, стандартный и примитивный. И в то же время крикливый, слишком бросающийся в глаза, выстроенный словно не для собственного комфорта, а с целью поразить окружающих и вызвать банальную зависть. Да, наверное, с этой целью он и строился, уж слишком неудобным, неуютным и нефункциональным был внутри. Иначе, скажите на милость, зачем Алексею, живущему одному, три ванные комнаты? Он сам-то мыться не особенно любит, если честно… Елене порой приходится чуть ли не пинками отправлять его в душ перед тем, как перейти в спальню. Или огромная бильярдная? Он сам даже не умеет в него играть, только в карты режется. Вот если бы Елена приложила руку к этому дому! Она бы все устроила там по-другому, она бы создала их дом, настоящую семейную крепость, о которой давно мечтала.

Да ладно, в конце концов, шут с ним, с этим домом! Его можно сдавать, в конце концов, или лучше вообще продать, поскольку сдать будет сложно. А жить у нее, места хватит. Или добавить вырученные от продажи дома средства и приобрести просторную квартиру, хоть пятикомнатную, хоть больше, хоть особняк! Главное – захотеть! Но вот этого главного как раз и не было со стороны Алексея. Сколько ни пыталась обманывать себя Елена, в душе она понимала, что ему и так очень комфортно. Он привык жить один, для себя. Правда, деньги давал всегда, по первому требованию, особенно для Кристины.

Словно в ответ на ее мысли в прихожей послышались шаги, остановившиеся возле дверей спальни. Кристина! Ну конечно, увидела в прихожей куртку Алексея и теперь будет терзать душу. Так и есть: из-за дверей сразу же раздался капризный, требовательный голос дочери:

– Ма-ам!

Следом Кристина задергала дверную ручку, пытаясь повернуть, но Елена предусмотрительно поставила ее на фиксацию. С досадой оторвав голову от плеча Алексея, который в ответ на потуги Кристины лишь набычился, Елена прервала нарушенную идиллию и прошлепала к двери босиком, накинув на голое тело пеньюар.

– Ну чего тебе? – недовольным шепотом спросила она, высунув голову в чуть приоткрытую дверь.

– Ты там с кем? – сразу же ревниво спросила дочь.

– У меня гости. Что тебе?

– Ты их в таком виде принимаешь? – процедила Кристина, медленно окидывая мать красноречивым взглядом снизу вверх.

Лицо Елены пошло пунцовыми пятнами.

– Ты что хотела? – повысила она голос.

– Что ты притворяешься! – со злостью проговорила Кристина. – Ты опять там с ним, да? С этим… С этим чурбаном неотесанным!

– Кристина! – не выдержала мать. – Ты совсем за языком не следишь!

– А ты не следишь кое за чем другим! – выкрикнула дочь. – Только за своей похотью!

И она, резко развернувшись, порывисто метнулась в свою комнату.

Елена захлопнула дверь и вернулась в кровать. Настроение было напрочь испорчено.

– Чего она там? – лениво полюбопытствовал Бабурин, почесывая волосатую грудь, которую пересекал широкий, неровный шрам от руки хирурга, извлекшего в свое время из него две пули в домашних условиях.

– Ай! – раздраженно махнула рукой Елена. – Все то же самое!

– Борзеет, – коротко прокомментировал Бабурин.

– Что я могу сделать? – воскликнула Елена. – Ее воспитанием занимаюсь я одна, как тебе известно! Вот взял бы и сам подключился!

– А что я могу-то? – искренне удивился Алексей. – Вы же бабы, вы и разбирайтесь!

– А я что могу? – Елена, находившаяся между двух огней, начала заводиться. – Она совершенно меня не слушает! Выбивается из-под контроля!

– Сама виновата, – резюмировал Бабурин. – Позволила себе на шею сесть.

Елена отвернулась в сторону и закусила губу. Она обиделась и на поведение дочери, и на поведение любовника. Она разрывается между ними, а они совершенно не хотят ее понимать! Каждый только претензии предъявляет! Она пыталась сглотнуть навернувшиеся слезы, но это не получалось, и они заструились по лицу. Елена, уже не пытаясь их унять, просто вытерла лицо уголком простыни.

– Ну вот, завела! – недовольно произнес Бабурин, склоняясь тем не менее к Елене и опуская ей на плечо свою лопатообразную ладонь. – Хватит реветь-то, ничего этим не добьешься!

– А чем добьешься? – плаксиво спросила Елена. – Я уже не знаю, с какой стороны к ней подступиться!

– Я с ней поговорю, – пообещал Алексей, поднимаясь с постели.

– Поговорить один раз ничего не даст! Ей постоянно нужно мужское внимание, пойми!

Бабурин бросил взгляд на часы.

– Так, мне пора! – решительно сказал он, принимаясь одеваться.

Елена грустно следила за его манипуляциями.

– Вот, ты опять собираешься и уходишь! – попеняла она ему. – А я остаюсь с ней один на один! Это не семья и не воспитание! Девочке нужен отец!

Бабурин нахмурился и ничего не ответил. Он методично застегнул все пуговицы и двинулся к двери.