– По крайней мере, теперь нам ничего такого делать не придется, – пробормотал он.

Брэд повторял эту фразу не в первый раз.

Ликование людей, голосящих в зале, было заразительным. Рику захотелось примкнуть к празднующим. Если б только перестать тревожиться о проклятой атомной станции! Как там Джонни? И еще – забыть об Эль-Лаго.

В итоге он решил сходить в госпиталь и кому-нибудь помочь. Там он никому не испортит настроения. Он направился к двери, и одновременно в зале появился Тим, поддерживаемый с двух сторон Эйлин и Джоанной.

За ним следовала галдящая толпа местных.

Рик потолкался к Хамнеру. Уровень шума вырос вдвое. Тим между тем ковылял к дальнему концу конференц-зала, к кабинету мэра. Рик потащился следом. Несколько голосов громко потребовали тишины, усиливая общий гомон.

Эйлин заметила Деланти, выскользнула из-под руки мужа.

– Я должна вам кое-что сообщить, Рик, – сказала она.

Он мгновенно все понял. Его обдало обморочным холодом.

– Как погиб Джонни? – спросил он.

– Тим сказал, что Бейкер спасал их шкуры. Больше мне ничего не известно.

Рик почувствовал, что у него подкашиваются ноги, но стоял он прямо, не сгибаясь.

– Почему он не согласился взять меня с собой, – произнес он в пустоту. Теперь в мире осталось три астронавта. – Морин в курсе?

– Еще нет. Где она?

– В последний раз я ее видел в кабинете мэра. Она разговаривала с отцом.

– Сенатор, похоже, тоже не обрадуется.

– Я с вами.

Деланти двинулся сквозь толпу, пробивая дорогу Эйлин и ее мужу.

Итак, пришел черед Джонни.

Теперь все, кого он любил, мертвы. Молот уничтожил их.

Рик ощутил безумное желание расхохотаться: рекорд Америки оставался не побитым – ни один американский астронавт не погиб в космосе.

– Почему он спасал их? – вопросил Деланти.

Но Эйлин уже перегнала его и даже не обернулась.

Кто-то передал Тиму бутылку. Шотландский виски. На сей раз он выпил. И ввалился в кабинет мэра. Руководство собралось именно здесь.

Сенатор сидел за письменным столом. Рядом возвышался Харди. Морин, шеф Хартман, Зейц. Счастливые, торжествующие. Хамнеру стало противно. Он понимал, что не прав, что они заслужили праздник, но его горе оказалось слишком велико. Он побрел к столу и с удовольствием увидел, как увяли их улыбки, когда они наконец заметили его хромоту и выражение его лица. Он почувствовал, что ему в спину дышат Эйлин и Деланти, потом дверь закрылась.

– На вас снова напали? – осведомился Эл.

– Да, – Тим покосился на Морин.

Она уже знала. Она все поняла по его лицу. Нет смысла деликатничать.

– Генерал Бейкер мертв. Мы отбили атаку, но еле-еле. У меня есть новости. Плохие… и не очень.

И Тим сосредоточился исключительно на сенаторе. Видеть Морин ему сейчас не хотелось.

– Вы не против, если мистер Хамнер поделиться со всеми остальными? – спросил Эл у Артура.

Джеллисон махнул рукой: дескать, нет, и Харди прошествовал к выходу.

– Начинаем, – произнес он, распахнув дверь настежь.

Он подозвал Стива Кокса и что-то сказал ему на ухо.

Тот сразу подошел к подиуму, который находился у стены, примыкающей к кабинету мэра, и застучал по нему, требуя тишины.

Харди направился к Тиму и повел его обратно в зал – к трибуне.

Множество рук помогло Хамнеру забраться на сцену. Кто-то придвинул кресло к самой двери, чтобы Джеллисон пересел туда и мог все слышать. Возле сенатора, подавшись вперед, вытянулись в струнку мэр и шеф Хартман.

Тим обернулся, но Морин не увидел.

Опершись о трибуну, он посмотрел на сотни обращенных к нему глаз и глотнул скотча. Виски согрело его. В зале сделалось почти тихо. Люди – кроме тех, кто только что вошли и толпились в дверях, – умолкли, а на говоривших шикали. До Падения Молота Тиму никогда не приходилось выступать перед живой аудиторией. А слушатели были реальны, они находились слишком близко, и он ощущал запах их тел. Джордж Кристофер продирался сквозь толпу, точно ледокол, ни дать ни взять Беовульф, выставляющий напоказ лапу чудовища Гренделя.

Черт побери, у них у всех был такой вид. Торжествующий. Они ждали, что он скажет.

– Сперва хорошие новости, – сказал Тим. – Атомная станция до сих пор функционирует. На нас напали. Сегодня днем. Мы отбились, но с трудом. Есть погибшие и раненые. Многие вскоре умрут. Вам известно, что основная часть армии Братства была брошена не на АЭС…

Взрыв смеха и аплодисменты. Хамнер понимал, что иной реакции от людей, выигравших в схватке в Братством, не предвидится, но не смог сдержаться. Его затрясло. Они – дикари! Пьют, танцуют и хвастаются, а тем временем товарищи Тима, мужчины и женщины, ждут смерти.

Когда снова стало тихо, он заговорил со злостью в голосе.

– Генерала Бейкера нет в живых… в отличие от Нового Братства, – заявил он, наблюдая за зрителями.

Гневные и недоверчивые взгляды вперились в него.

– Сюда они не полезут! – завопил кто-то.

Послышались возгласы одобрения.

– Дайте ему досказать! Что случилось? – требовательно крикнул Джордж.

В зале воцарилась тишина.

– Они атаковали нас с лодок, – продолжал Тим. – Нападение мы легко отбили. И мы услышали по радио, что у вас началось сражение. Когда вы сообщили о своей победе, мы вообразили, что война закончилась. – Он вцепился в трибуну, вспомнив о радости, которая захлестнула людей на атомной станции «Сан-Хоакин» в те минуты. – Но каннибалы вернулись. На огромном плоту. По периметру – мешки с песком. Мортиры. Они оставались за пределами огневой дистанции всего имеющегося у нас оружия – и разносили нас в клочья. Какой-то снаряд попал в паропровод, по которому шел перегретый пар. Ребята Прайса отремонтировали его, но заплатили слишком дорогую цену. А другой снаряд прикончил Джека Росса.

Вот теперь с физиономии Джорджа Кристофера сползла горделивая улыбка.

– Джек еще жил, когда мы перенесли его из лодки в фургон. Но, когда мы добрались сюда, он был уже мертв, – говорил Тим. – Один снаряд разорвался прямо передо мной. Он попал в мешки с песком, которые положили на вершине башни, где мы разместили радиоаппаратуру. Снаряд прикончил парня, стоявшего рядом со мной, и разнес технику в щепки. Шрапнельный осколок угодил мне в бедренную кость. Он и сейчас там.

Братство атаковало нас, оставаясь вне зоны досягаемости. Сотрудники Прайса соорудили что-то вроде пушек. Их сделали из обрезков трубы, они приводились в действие сжатым воздухом, но часто промазывали. Мы никак не могли попасть в баржу. А на нас все сыпались проклятые снаряды из мортир. Бейкер отобрал несколько человек, посадил в лодки. Но ничего не получилось. У солдат Братства имелись пулеметы, и наши суденышки не могли подойти достаточно близко к плоту… кроме того, он оказался защищен мешками с песком. Наконец, наш генерал отвел лодки обратно. И высадил ребят на берег.