создания почти удалось выполнить. И это в стране с только что снятыми «оковами крепостного рабства». Это феноменальное достижение до сих пор не оценено должным образом историками. Не справились с первой — нейтрализацией разрушителей. Если быть точным, почти справились, но первая мировая война придала разрушителям дополнительный импульс, и тут вступил в действие следующий закон — маниакальная одержимость какой-то идеей может приобрести характер эпидемии, и тогда целая страна может лишиться рассудка. Так было в России с терроризмом и жаждой революционных перемен в начале 20 в., несколько позже с нацизмом в Германии, исламским фундаментализмом, национализмом в Украине в начале 21 в. Если переориентирование сознания на более созидательные цели оказывается невозможно, система избавляется от наваждения лишь пройдя через полное разрушение.

У не таких смекалистых, как русские, финнов хватило ума на то, чтобы в 1917 году отмежеваться от столь заманчивого строительства нового мира и построить свой, не столь грандиозный, какой был задуман буйными головами за рекой Сестрой, но чистый, благополучный, устойчивый. Строилось самое социально-справедливое общество здесь, а появилось там. В Финляндии существует список «сто социальных инноваций». В нём, например, скандинавская ходьба, которой регулярно занимаются 20 % финнов. Правда Олимпиад они не проводят. Но почти во всех мировых рейтингах развития Финляндия на одной из первых трёх строк. Любимым коньком советской пропаганды были «великие социальные завоевания», которыми нас одарила Великая Октябрьская. И где они? Сегодня у нас фактически нет профсоюзов, которые были до и реально боролись за права трудящихся. Они остались в бывшей части Российской империи — Финляндии, там же бесплатное высшее образование, с которым мы частично уже распрощались, там выше уровень жизни и много чего выше без великих социальных потрясений.

Понимание общественных механизмов стало возможным только с появлением уровневой модели, отражающей градации сложности и высоты деятельности, в том числе и в отношениях между людьми. Человеческие системы в принципе нелинейны, и их нелинейность тем больше, чем крупнее система и чем она структурно сложнее. Причины нелинейности в психическом устройстве человека, в первую очередь в наличии у него сознания. Этим сознанием он может что угодно выдумать, через сознание на него можно эффективно влиять, вплоть до полного переформатирования. Был одним, и стал совершенно другим. В последнее время для специфически человеческой нелинейности был придуман красивый термин — эффект бабочки. Бабочка взмахом крыльев инициирует процесс, который развиваясь приводит к грандиозным последствиям. К сожалению, в этом случае мы чаще имеем дело с отрицательным развитием событий. Это похоже на сход лавин в горах: они какое-то время копятся, а потом по совершенно ничтожному поводу начинают двигаться и погребают под собой либо людей с их жильём, если это случается в горах, либо огромные системы, если лавины сходят в ментальной области.

Основные две причины человеческой нелинейности отражены в уровневой модели. Первая — наличие разрушителей, и второе — это быстро растущая с высотой разница в деятельности на разных уровнях. Разрушители — это могильщики человеческих систем. Что касается разности уровней, то она может давать как положительный, так и отрицательный эффект. Как пошутил М. Жванецкий «мы все братья, но не все по разуму». Как теперь выясняется, это не шутка. Но учёным понимание этого даётся с трудом. Одним из немногих, кто отдавал себе отчёт в значении разницы уровней деятельности людей, был Г. Зиммель: «В разнице высот, до которых поднялись различные личности, заключена особая ценность». Для персонального выживания достаточно ур. 1, для выживания малых и средних систем (семья, государство) необходима деятельность на 2 ÷ 4 ур. Для существования и развития самых крупных в масштабе Земли систем (цивилизации, человечество) необходима деятельность на 5, 6 ур. Без неё системы глобальных масштабов нежизнеспособны.

Устойчивость в одних случаях и неустойчивость в других является самым загадочным феноменом больших систем. В истории бесконечное число примеров потери устойчивости общественных систем без основательных на это причин. Не было непреодолимых обстоятельств для сохранения устойчивости Российской империи в 1917 г. Сегодня эта ситуация снова зреет в России, при этом противоречия внутри сильнее, а внешние разрушители ещё наглее.

Чем сложнее система, тем меньше её надёжность. Это свойство систем сыграло злую шутку с человечеством. Ведь именно ему мы обязаны возникновением разрушителей. При этом человек, усложнившись, «вышел» из природы, и далее он сам должен нести ответственность за себя. Но способность человека к созданию сложных программ деятельности больше его способности сознательного контроля этого процесса. Разрушительность находит множество лазеек, чтобы реализовать себя и закрепиться генетически. В механизм этих процессов человечество своим разумом едва начинает проникать в то время, как разрушители-практики достигли больших успехов в освоении поистине бесконечного количества форм разрушения.

Величина системы является существенным фактором её деятельности. «Большие народы всегда действуют, как гангстеры, маленькие, как проститутки», (С. Кубрик). В роли последних отличились Болгария и Черногория, обязанные России всем, что у них есть. Малые системы склонны паразитировать на больших и вырабатывают изощрённые способы разрушения систем-доноров. Меньшинства оказывают порой непропорционально большое влияние на ситуацию в большой системе. Разрушительное меньшинство, пользуясь свободным доступом в интернет, заполняет его информационной отравой. Сочинять вздор — это же не зерно сеять и урожай собирать. Но может приносить больше деньги и оказывать больше влияние на сознание масс. И какое-то ничтожество становится буквально властителем умов. А вы, дураки, сейте, доите, что то там косите, и незаметно для себя превращайтесь в рабов.

Меньшее либо продажнее, либо агрессивнее. Эта закономерность справедлива для любых меньшинств. Как для меньшинства разрушителей, так и для национальных, религиозных, политических меньшинств. Это системная закономерность: меньшинство так стремится уравнять свои возможности с большинством. К сожалению, используя неправедные методы, поэтому нередко его и превосходит. Таким меньшинством были те, кто называл себя большевиками. Если в большой системе дела не ладятся, ищите внутри неё малую, которой это выгодно. Нередко это малые народы.

Явление доминирования меньшинства особенно очевидно в экономике, когда местные рынки порой сосредотачивают несметные богатства в руках «посторонних меньшинств», что вызывает хроническую зависть бедного большинства. Эти меньшинства извлекают выгоду из более широких контактов и некоторых особенностей национального характера, умения обеспечивать себе привилегированное положение. Примером может служить положение китайцев в странах Юго-Восточной Азии, Филиппинах, Индонезии. В них при численности от 1 % до 3 % от общего числа граждан, они контролируют 60 % экономики и 70 % частного сектора. То же относится и к евреям, и, в меньшей степени, к индусам, ливанцам, а в отдельных странах Африки к белым. В России это ещё армяне и в целом очень влиятельная этническая преступность.

Для маленьких систем спасительной является