Я кивнул. Он развязал ремни. Я заметил направленный на себя небольшой, но очень мощный пистолет. Константин сжимал в руке похожее оружие.

Меня отвели в другую комнату.

Эта комната была обставлена получше. На столе стояли бутылка велиальского виски и несколько стаканов. Константин плеснул в один из них и протянул мне. Я покачал головой:

— Прости за отказ, но после последней совместной выпивки мне больше не хочется.

Константин беззлобно улыбнулся:

— Извини, но нам пришлось. Мы должны были понять, что ты именно тот человек и что ты не кинешь нас.

— То есть предатель. — Мне не удалось утаить горечь в голосе. Никому не нравится выяснять, что у него есть своя цена.

— Не ты предатель Империума, а Махариус. Он отказался подчиняться приказам. Он не хочет дать дорогу наследникам. Ты сам сказал, что он слабеет. Пришло время ему отступить в сторону и пропустить тех, кто может справиться с работой.

Я подумал о нем и о том мощном водовороте интриг, что прямо сейчас закручивался на планете. Я постарался убедить себя, что этого следовало ожидать, что великие генералы появились в результате Схизмы и привыкли мыслить в категориях личных амбиций и славы. Однажды Махариус одолел каждого из них на поле битвы и взял к себе на службу — а теперь они увидели шанс вырваться на свободу и вновь преследовать собственные интересы. Они узрели, что сделал Рихтер, и подумали: «Я тоже так смогу», а Септим предложил им способ совершить это, оставшись верными Империуму.

— Нам следует извиниться, — заметил Михаил. — На кону большие ставки, и нам нужно знать, кому можно верить.

— Вопрос не в том, можно ли верить мне, а можно ли верить вам, — сказал я.

— У нас нет причин предавать тебя. Мы должны доверять друг другу.

— Действительно, — ответил я.

— Да. Если ты предашь нас, то погибнешь вместе с нами. Мы записали твои слова.

— Я был под действием наркотиков, — произнес я.

— Так ты скажешь. Однако твои слова были правдой, верно?

— Да, — признал я.

— И никто не выиграет, если эти слова станут достоянием гласности. Крестовый поход должен стоять единым фронтом даже после ухода Махариуса, — продолжил Михаил.

— Особенно после ухода Махариуса, — добавил Константин.

— Он еще не ушел, — ответил я.

— Но это вскоре случится, — указал Константин. — Так или иначе.

— Сейчас мы вернемся в таверну, — произнес Михаил, — и будем пить.

— Да, — согласился я. — Хорошая идея.

— Вы сделали что-то с моей головой, — сказал я инквизитору.

Он сидел за столом, разглядывая фонарь в форме горгульи. Из-за освещения его лицо скрывалось в тени.

— Иначе ты был бы мертв, — ответил мне он. — Те люди накачали тебя почти фатальной дозой сильного зелья правды.

— Я кое-что говорил, — сказал я, силясь подыскать нужные слова.

— Ты говорил то, о чем думал в глубине души, — произнес Дрейк. — Ты вслух высказал сомнения, которые таил в себе долгое время.

— Да. Нет. Но…

— То, что у тебя есть сомнения, еще не значит, что ты изменник, — продолжил Дрейк. — Это значит, что ты человек, к тому же довольно умный.

Я удивленно посмотрел на инквизитора, не ожидая услышать от него подобных слов. Он всегда казался мне по-своему фанатичным. Дрейк улыбнулся:

— Уверяю тебя, что преодоление сомнений было одной из самых ранних частей моего обучения и самой всеохватывающей.

— Они уверены, что Махариус уйдет, — сказал я. — Так или иначе.

— О да, — произнес Дрейк. — Так и нужно. Через наших общих осведомителей я дал им понять, будто Махариус не планирует уходить в отставку.

— Что?

Инквизитор приподнял бровь. Он не привык к тому, чтобы какой-то сержант говорил с ним в подобном тоне.

— Мы окружены заговорщиками. Их нужно выманить на свет.

— Это ведь очень опасно. Числом нас превосходят в десять раз.

— Если только все полки объединятся против нас. А этого не случится.

— Хотел бы я разделять вашу уверенность, — только и сказал я.

— Ты считаешь, будто все потенциальные преемники Махариуса станут работать вместе, Лемюэль, — сказал он, будто школьный учитель, втолковывающий азы особо непонятливому ученику. — Но даже самый поверхностный анализ ситуации покажет, что это не так. Если человек хочет занять место Махариуса, это еще не означает, что он поддержит другого, кто желает того же. На самом деле многие предпочтут, чтобы Махариус остался, чем чтобы ему на смену пришел их соперник. Вот одна из причин, почему лорд верховный командующий оставался у власти так долго.

— А я думал, потому, что Империум поручил ему эту задачу, — произнес я.

— Не будь таким ехидным, Лемюэль. Тебе это не к лицу. Конечно, Махариуса поставили командовать, но многие из тех генералов воспринимали повеления Империума недостаточно серьезно, пока Махариус не вынудил их силой. Они были самыми успешными полководцами Схизмы, и большинство служили Империуму только на словах, да и то тогда, когда это было им на руку. Если бы они не боялись Махариуса и жаждали занять его место, то вполне могли бы вернуться к былым занятиям.

— Значит, вы играете в очень опасную игру, стравливая их между собой.

— Махариус не вечен, — произнес он. — Это очевидно. Но, прежде чем это случится, тех, кто ему служит, нужно поставить на колени, иначе Схизма начнется вновь.

Наверное, осознание того, к чему он стремится, вдруг отчетливо отразилось на моем лице.

— Если раскроется, что они хотят предать Махариуса, они будут дискредитированы.

Дрейк улыбнулся, подобно учителю, чей непонятливый ученик неожиданно проявил проблеск понимания.

— Всегда хорошо, когда есть причина кого-то устранить. Но еще лучше, когда причина эта подлинна.

Тогда я поразился циничности этого человека, а также задался вопросом, понимает ли он, что может откусить слишком большой кусок. Махариуса окружали алчные, корыстолюбивые и амбициозные люди, и Дрейк был далеко не последним в списке. Разница была лишь в том, что ход мыслей генералов я мог понять, но даже не предполагал, что движет инквизитором.

— Я желаю добра Империуму, Лемюэль, — произнес Дрейк. Неужели он прочитал мои мысли? Или они были явственно написаны на моем лице?

— Вы играете нашими жизнями, — сказал я.

— Не тебе судить меня, Лемюэль, — промолвил он мягким тоном, однако в его голосе я почувствовал сталь.

— Кому-то же нужно, — тихо пробормотал я.

Яне удивился, обнаружив в своих покоях Анну.