Тринадцать лет он каждую ночь молил её о прощении. Молился за её здоровье, желал ей счастья, ревновал её при мысли, что она с другим. Тринадцать лет искал её во всех странах. А она здесь, всегда была рядом. Спала рядом, дышала рядом. Она не покидала его.

Выйдя из мертвецкой, Зерван прошёл в тюремный архив и затребовал личное делоузницы. Верхний лист: свидетельство о смерти новорожденной дочери. Зерванпосмотрел на дату, прикинул в уме. Когда он оправился в Партикурам вызволять вдовствующую королеву, его жена была на втором месяце беременности.

Второй и нижний лист. Приказ о взятии под стражу и пожизненном заточении в подземелье. Дата — день его свадьбы. Подпись — его.

Души нет. Растоптана душа, ибо он верил».

В широком балахоне, в очках с большими стёклами, Кебади походил на птицу. Ветер, развевая полы балахона, только усиливал это сходство.

— Как он мог подписать приказ и не видеть, что подписывает? — прозвучало с трибуны.

— Он подписывал брачный контракт, — произнёс Кебади, — и не видел, чтоподписывает.

— Приказ подложили в контракт? — прозвучало с другой стороны.

— Наверное.

Адэр провёл ладонью по лбу:

— Брачный контракт короля занимает порядка сорока листов. Король ставитподпись на каждой странице. Во времена Зервана — возможно, листов быломеньше. Двадцать, десять, тридцать — какая разница? Их много. И когда перед тобой стоят люди и ждут начала церемонии, тут уже не до чтения бумаг. И… ты доверяешь людям. Один составляет контракт, второй исправляет, третий вноситдополнения, четвёртый перепечатывает, пятый перечитывает. Это не одинчеловек... Ты им доверяешь.

Эйра поймала на себе взгляд Иштара. Невольно прижала пальцы к виску.

— Твоя родинка, — прошептал он.

— Совпадение.

Кебади посмотрел в пасмурное, не по-летнему низкое небо. Уткнулся в записи:

— Я заканчиваю.

«Зерван берёт с собой двух верных охранителей и с ними отправляется в мертвецкую. Охранители привязывают к нему его возлюбленную. Он не хочет, чтобы кто-то знал о ней, не хочет, чтобы чьи-то руки прикасались к ней. Это егоноша, которая пушинка по сравнению с чувством вины и тяжестью горя.

Охранители надевают на него плащ и выводят из подземелья на окраину Лайдары. Ночью, при свете луны, они находят в парке «Корону мира». Пока охранителикопают могилу, Зерван кончиком ножа делает на мраморном шаре надпись: «Покойся с миром». Садится на землю, прижимает к себе любимую женщину иделает последний вздох.

Охранители недолго думали. Зерван хотел покоиться с миром и хотел покоиться сосвоей возлюбленной. Если сообщить о его смерти, их разъединят. Её закопают в общей могиле с преступниками. Его провезут по Лайдаре и закроют в фамильномсклепе. Им не дали быть вместе при жизни, пусть они будут вместе после смерти».

Кебади уронил руки вдоль тела, ссутулился:

— Не задавайте вопросов. Не надо. Пусть ваша совесть судит Зервана. А вы молчите. В тетради моего деда написано намного больше, чем я поведал, ноинформация ещё не проверена. Комиссия по установлению истины будет вампризнательна, если вы обнаружите какие-то документы и пришлёте.

Публика молча наблюдала, как старик идёт к трибуне, входит в калитку в ограждении и садится на своё место.

От праздничного настроения не осталось и следа.

***

Ещё час назад в амфитеатре сидело сборище отдельных личностей с различнымиинтересами, с разным образом мышления. Между королями и простым людомзияла пропасть. Между горожанами и сельскими жителями пролегал ров. Сейчас люди испытывали одинаковые эмоции, их чувства и мысли двигались в одномнаправлении. Толпа приобрела душу.

Адэр не произносил ни слова, давал людям время понять, осознать и отложить в памяти эпизоды жизни человека, которого винили во всех бедах и несчастьях, чьё имя сто лет произносили, презрительно кривя губы.

Эйра повернулась к Трою и проговорила еле слышно:

— Зервана в Партикураме ждали не пять королей.

— А сколько?

— По крайней мере один из них точно не был королём.

— И кто же?

— Ваш прадед.

— Домыслы, — сказал Трой и, отклонившись, скрестил руки на груди.

Поднявшись с трона, Адэр подошёл к краю террасы:

— Династия Грассов закончила своё существование. Дочь Зервана умерла, едвародившись. Единственный наследник Зервана, внучатый племянник, умер занесколько часов до коронации.

Душа толпы развалилась на части.

«Его убили». — «Советчица задушила ребёнка подушкой». — «Кто это видел?» — «Советчица призналась». — «Она сказала, что моруны сжигали на кострах детей климов». — «Ложь!» — «Её признание читали на площадях». — «Под пытками всё скажешь». — «Советчица — убийца!»

Защитники рассеялись по лестницам, взяли в оцепление трибуны, и лишь грозный вид служителей порядка удерживал людей от потасовки.

— Балаган простонародья, — произнёс Трой. — С меня достаточно.

Упираясь руками в подлокотники, встал.

— У меня есть документ! — закричал кто-то.

Эйра попыталась разглядеть человека, чей голос был знаком. Но отсюда, с террасы, выделить кого-то из пёстрой толпы не представлялось возможным.

— Замолчите все! — прозвучал всё тот же голос.

Эйра перевела взгляд на Адэра. На выдохе он посмотрел в низкое небо, будтовыражая благодарность Богу. Он знал о каком-то документе. Возможно, просил человека выступить, но тот отказался разглашать тайну.

— Ты кто такой? — раздалось с нижних рядов.

— Меня зовут Людвин. Я духовный отец Братства Белых Волков.

От радости Эйра чуть не подпрыгнула на стуле. Нашла! Белое пятно!

Кто-то проорал:

— Слава Волкам!

Толпа подхватила.

После событий в Рашоре о членах Братства писали в газетах, как о героях, которые два года противостояли самой опасной бандитской группировке. В тех же газетах до сих пор появляются хвалебные очерки о детских приютах, находящихся под эгидой Белых Волков.

— Бывшая секта Праведного отца, — промолвил Трой, опускаясь в кресло. — Название другое, суть та же.

— Вы же хотели уйти, — сказала Эйра, всматриваясь в фигуру духовного отца, сливающуюся с белым фоном. Прежде Людвин не одевался, как Братья.

— Посмотрю, чем закончится эта клоунада.

Толпа скандировала: «Слава Волкам!» Адэр терпеливо ждал. Это был звёздный час людей, которые сомневались, сдавались, сгибались, но в итоге выпрямились инашли свою дорогу. Пусть насладятся этим часом в полной мере.

Ликование толпы пошло на убыль.