Когда из дворца вышел Адэр — публика, доведённая до безумного восторга, и вовсе впала в экстаз сродни религиозной мистерии. Завопила, застучала каблуками по каменным плитам.

Адэр приблизился к лестнице в тысячу ступеней и, не дожидаясь тишины, произнёс:

— Встречайте людей, которые трудились день и ночь на благо Грасс-дэ-мора!

Герцог Кангушар и советники появились не из дворца, а из-за угла здания. Направляясь к стульям, Эйра окончательно успокоилась. Прежде чем выйти на террасу, члены Совета собрались в заброшенном замке. Мужи находились в возбуждённом состоянии, строили догадки, кого Адэр объявит наместником, и не обращали на Эйру внимания. Здесь, на террасе, приставать к ней уж точно никто не будет.

Пока советники рассаживались, Адэр озвучивал их имена и перечислял должности. Эйра опустилась на стул в конце ряда. Улыбнулась герцогу, занявшему место по соседству, и посмотрела на Адэра. Его голос летел над ареной и вырывался в город, откуда доносился шум не меньший, чем в амфитеатре.

Трой Дадье что-то сказал Могану и, пригибаясь, двинулся вдоль стены дворца. Защитник схватил его кресло, побежал следом. Как только Трой сел сбоку Эйры и тем самым замкнул ряд, королевскую ложу покинул Иштар.

Развернувшись, Адэр направился к трону. Взглянул на Эйру, зажатую между советником Могана и хазиром Ракшады. Замешкался на пару секунд. Даже на миг показалось, что сейчас он подойдёт и прикажет Иштару и Трою вернуться в свою ложу. Но, нет. Адэр опустился на сиденье из малахита и вскинул руку.

Публика затихла. Тут и там засверкали отблески от биноклей; люди, выплеснув эмоции, теперь рассматривали своего короля. Горделиво-вызывающая поза, чёрный мундир, золотые погоны. Казалось, Адэр пришёл не на праздничное представление, а на войну. Притом пришёл уже победителем.

С балкона дворца полилась музыка. Из ворот хлынули танцоры.

Трой придвинулся к Эйре:

— Как ты себя чувствуешь? — не получив ответа, произнёс: — Я волнуюсь о ребёнке.

— Притворюсь, что я поверила.

— У меня нет времени завоёвывать твоё доверие. — Трой придвинулся ещё ближе. — В Тезаре я разглядел в Адэре правителя, но я не видел в нём мужчину.

— Давайте посмотрим концерт.

— Он тебе мешает? — прозвучал голос Иштара.

Эйра покачала головой:

— Всё в порядке.

Появилось желание уйти. Если эти двое сцепятся, её снова обвинят во всех грехах. Посмотрела на Адэра. С её места был виден точёный профиль. Ладонь на голове моранды. Грудь неподвижна, словно Адэр не дышал.

Танцоров на арене сменили цирковые артисты. Затем пришла очередь певческих состязаний.

— Теперь я вижу в нём настоящего мужчину, — проговорил Трой.

Да когда же он успокоится?

Изогнувшись, Дадье едва не коснулся лбом виска Эйры:

— Мне жаль, что ты родилась без короны.

Эйра покосилась на Троя. Его взгляд был холодным, лицо безмолвным, но изнутри, из сухощавого тела, облачённого в дорогой костюм, исходило тепло.

Вдруг сцена опустела. Над амфитеатром зависла тишина. Публика заёрзала, закрутилась. И это весь концерт?

— Я правлю страной пять лет, но сегодня впервые занял место на этом троне, — произнёс Адэр. — Чужое место. Я временный правитель, некоронованный король. Я думаю об этом всякий раз, когда приезжаю в Лайдару и смотрю на флаги Грасс-дэ-мора. И сейчас смотрю на простыню над воротами, и задаюсь вопросом...

Умолкнув на полуслове, Адэр облокотился на подлокотник, подпёр подбородок кулаком. Зрители устремили взгляды на флаг, прикреплённый к флагштоку широкой стороной.

Герцог Кангушар наклонился вперёд, чтобы увидеть Эйру за могучей фигурой Иштара, и прошептал:

— Этих слов в его речи не было.

Адэр поднялся, подошёл к краю террасы:

— Почему вы считаете Зервана предателем, но с завидным упорством ждёте истинного короля, носителя крови Грассов?

Раздались крики: «Мы не ждём». — «Ветоны ждут». — «Ориенты». — «Климы тоже ждут». — «Адэр! Мы с вами!»

— Может, всё дело в пророчестве? — спросил он. — В вашей вере в чудеса исказки?

Повернулся лицом к ложе «Мира без насилия»:

— Вы верите в пророчества?

Усмехнувшись, короли пожали плечами, как бы говоря: «Странный вопрос». И только Моган никак не отреагировал на обращение сына.

— В Грасс-дэ-море существует поверье, — продолжил Адэр, взирая на правителей. — Перед тем как принять венец власти, Зерван Грасс посетил Странника, таинственного пророка, которого никто не видел. Странник предсказал Зервану незавидную судьбу. «Ему вырвут сердце, ибо он любит; растопчут душу, ибо онверит; он умрёт для всех, ибо имя ему — Тот, Кто Предал. Он последний, ибо после него вековая бездна; он первый, ибо из бездны воскреснет его слава и гордость. Трижды возвеличенная и трижды отринувшая своё величие кровь от его кровипотечёт по жилам с кровью трёх народов и с тремя именами взойдёт на престол в присутствии трёх святых свидетелей. Хранитель власти расстанется с венцом. Кольцо памяти на левой руке, кольцо сердца на правой руке, а руки правят миром в мире и славят день, когда родился он».

Адэр прошёлся по террасе, потирая подбородок. Посмотрел на ложу отвергнутых стран:

— Запутанное и непонятное пророчество. Не так ли?

Изогнув губы в улыбке, правители покачали головами.

Адэр одарил Эйру ласковым взглядом и вернулся к лестнице:

— Что вы знаете о Зерване?

— Он тот, кто предал, — прозвучал звонкий голос, и публика разразилась смехом.

— Кого? — спросил Адэр.

В ответ донеслось: «Народ». — «Страну».

— Где это написано? В пророчестве о его предательстве нет ни строчки.

Публика зашумела.

Адэр вскинул руку. Дождавшись тишины, проговорил:

— Несколько сотен лет династия летописцев вела записи о жизни и деяниях династии Грассов. Вы знаете, что библиотека, в которой хранилась история страны, сгорела. Личный летописец Зервана ослеп на пожаре, пытаясь спасти хоть какие-тодокументы. Но слепота не помешала ему перенести на бумагу свои воспоминания. Его дневник попал мне в руки. Слепец писал справа налево, накладывая тексты друг на друга. Писал в надежде, что его записи расшифрует тот, кому крайне необходимо знать правду. Таким человеком оказался я. Комиссия по установлению истины в составе представителей семнадцати национальностей четыре годарасшифровывала записи слепого старика, который назвал себя первым СвятымСвидетелем.

Со всех сторон понеслось: «Святой свидетель?» — «Он писал о Зерване?» — «Онсказал, почему Зерван сбежал?» — «Зервана убили?»

— Сегодня его внук приподнимет завесу над тайной предательства и бегстваЗервана, — сказал Адэр и, вытянув руку, указал на трибуны, расположенные насеверной стороне амфитеатра. — Летописец Кебади! Свидетельствуй от лицапервого Святого Свидетеля! И пусть совесть народов Грасс-дэ-мора будет тебе судьёй.