И вот грабители вооружились кто кинжалом, кто колючей булавой, кто клюкой, кто дубинкой, прихватили веревки и факелы и отправились к дому Коу Хуна. Они взломали ворота и с криками «бей!» ворвались внутрь. Все домочадцы в ужасе попрятались и не смели носа высунуть. Хозяйка залезла под кровать, хозяин спрятался за дверь, а сыновья убежали куда глаза глядят. Разбойники бросились к сундукам и корзинам, вытащили из них все золото, серебро, разные драгоценности, головные украшения, наряды, посуду и домашнюю утварь. Тут хозяин не выдержал, набрался духу и, выйдя из-за дверей, принялся умолять грабителей:

– Оставьте хоть что-нибудь из одежды мне, старику, а то лечь в гроб будет не в чем!

Эти слова привели бандитов в такую ярость, что они сшибли с ног несчастного Коу Хуна и тут же его прикончили, после чего покинули дом Коу Хуна, перелезли через городскую стену и стремглав помчались на запад.

Тем временем слуги Коу Хуна, убедившись, что разбойники ушли, начали возвращаться в дом и увидели, что хозяин их мертвый лежит на полу. Тут они стали вопить и причитать.

– О Небо! Наш хозяин убит!

Надо сказать, что хозяйка дома затаила обиду на Танского наставника за то, что он не захотел еще погостить у них, и потому обратилась к сыновьям с такими словами:

– Знаете, кто убил отца и похитил все добро? Монахи. Я сама видела, как Шасэн вытаскивал из сундука золото и серебро. А отца убил Сунь Укун.

Сыновья поверили матери и, как только рассвело, отправились в окружное управление с жалобой.

Там они рассказали правителю о случившемся и просили его по всей строгости покарать виновных.

Правитель выслушал их и велел тотчас же отрядить конных и пеших сыщиков, полицейских и стражников из наемных и отбывающих повинность – всего сто пятьдесят человек. Все они вооружились, вышли из города через Западные ворота и пустились в погоню за четырьмя монахами.

Тем временем паломники, всю ночь промаявшись, на рассвете вышли из ворот и пустились в дальнейший путь на Запад. И надо же было такому случиться, чтобы разбойники, ограбившие дом Коу Хуна, бежали по той же дороге. Они шли до рассвета и, пройдя мимо обители Хуа Гуана, продвинулись на запад примерно на двадцать ли, укрылись в горном ущелье и там стали делить награбленное. Не успели они закончить дележ, как вдруг увидели приближавшихся к ним Танского монаха и его учеников. Видимо, разбойники еще не угомонились, и один из них крикнул:

– Глядите-ка, никак тот самый монах, которого вчера провожали, идет сюда!

– Вот уж кстати! Очень кстати! – загалдели разбойники. – Мы и с ним разделаемся. Что нам законы Неба! Он ведь идет издалека, к тому же довольно долго гостил у Коу Хуна, так что у него наверняка немало разного добра.

И вот, издав боевой клич, разбойники с оружием в руках выбежали на дорогу, выстроились в ряд и закричали:

– Эй, монахи! Выкладывайте денежки, иначе мы всех вас прикончим!

Танский монах, Чжу Бацзе и Шасэн не на шутку перепугались, а Великий Мудрец как ни в чем не бывало оправил на себе одежду, приблизился к разбойникам, скрестил руки на груди и спросил:

– Вы кто такие?

Разбойники разъярились и заорали:

– Ну и негодяй! Еще осмеливается задавать вопросы! Ослеп ты, что ли? Не видишь, с кем разговариваешь? Давай сюда выкуп, и мы пропустим вас!

Слова разбойников так насмешили Сунь Укуна, что он расплылся в улыбке и произнес:

– Вот оно что! Значит, вы разбойники с большой дороги!

– Убить его! – завопили разбойники.

Тут Сунь Укун быстро наклонился, набрал горсть земли, подкинул ее вверх, прочел заклинание, и разбойники, все, как один, вытаращив глаза и растопырив руки, замерли на месте.

Тогда Сунь Укун принялся их допрашивать.

Разбойники во всем чистосердечно признались и стали молить Сунь Укуна, чтобы он сохранил им жизнь.

Танский монах был вне себя от горя и гнева.

– Мы прожили у Коу Хуна целых полмесяца, доставили ему столько хлопот, – сказал он, – а ничем не отблагодарили. Давайте же отнимем у разбойников награбленное добро и возвратим Коу Хуну – это зачтется нам как благодеяние.

Выслушав наставника, трое его учеников не мешкая отправились в горное ущелье, забрали все похищенные богатства, часть упаковали, часть навьючили на коня, а золото и серебро велели Чжу Бацзе нести на коромысле. У Сунь Укуна руки чесались – так хотелось ему прикончить всех разбойников, но он побоялся навлечь на себя гнев Танского наставника. Поэтому он снял с разбойников чары, и те поползли в разные стороны, прячась в густой траве, а затем бросились без оглядки бежать.

Танский монах и его ученики повернули обратно, чтобы возвратить Коу Хуну его богатства. Кто знал, что их ждет беда?

Вот как об этом говорится в стихах:

Разве умеют люди

отвечать на любовь любовью?

Благодеянья и милости

во врага превращают друга.

Если поможешь бедняге,

он злом воздаст за услугу.

Отцу, государю, наставнику

бескорыстно служи – и только!

И вот когда Танский монах и его ученики, забрав все золото, серебро и драгоценности, пустились в обратный путь, они вдруг увидели толпу людей, вооруженных копьями и мечами.

Сунь Укун наклонился к Шасэну и прошептал:

– Злосчастная звезда не покидает нашего учителя! Это стражники, посланные на поимку разбойников.

Не успел он договорить, как стражники окружили Танского монаха и его учеников, крепко связали и поволокли в город.

Узнав, что преступники пойманы, правитель направился в залу суда, воссел на свое место, наградил за труды сыщиков и стражников, затем осмотрел награбленное имущество и призвал членов семьи Коу Хуна, чтобы возвратить его им. После этого он велел ввести в залу Танского монаха и его учеников.

– Как же так? – спросил он. – Рассказываете всем, что вы монахи, идете из далеких восточных земель в райскую обитель Будды, чтобы поклониться ему, а на деле, оказывается, вы простые грабители!

– О владыка! Дозволь мне сказать! – взмолился Сюаньцзан. – Я бедный монах, а не грабитель! И это сущая правда. Разве осмелюсь я лгать? У меня есть подорожное свидетельство, в котором описано, кто я такой и куда направляюсь. Прожив в доме благородного Коу Хуна полмесяца, я проникся к нему чувством глубокой признательности за гостеприимство, которое он оказал нам. По дороге мы встретили разбойников, отняли у них награбленное и повернули обратно, чтобы возвратить Коу Хуну его добро и тем отблагодарить его за оказанную нам милость. Мы никак не предполагали, что твои стражники примут нас за разбойников и схватят. Умоляю тебя, владыка, вникнуть в это дело и разобрать его во всех подробностях!

– Негодяй! – воскликнул начальник округа. – Теперь, когда тебя схватили наши стражники, ты стал изворачиваться и говорить о воздаянии за милости. Почему же, встретив разбойников, ты не изловил их, не доставил сюда и не доложил обо всем властям? Как могли вы вчетвером справиться с ними? Вот, смотри, сын Коу Хуна по имени Коу Лян подал жалобу, в которой прямо указывает на тебя, а ты еще смеешь отпираться?