– Я могу забрать сломанный интерфейс для анализа? – спросил Тьюрал. – Место происшествия уже сканировали, а положение тела зафиксировали.

Индах кивнула.

– Забирайте.

Тьюрал замешкался, покосился на меня, а Индах сказала мне:

– Пока все. Мы тебя вызовем, когда ты понадобишься.

Я сразу понимаю, когда мне говорят «вали на хрен». И я свалил.

Мое первое задание в качестве консультанта службы безопасности станции обернулось фиаско, что совершенно неудивительно. Безопасники не хотели меня здесь видеть и, что бы ни говорила Мензах, не собирались менять точку зрения.

Запрет доступа к частным системам станции был лишь первым ограничением. Второе заключалось в том, что я не должен был скрывать свою личность. Не то чтобы я тщательно пытался замаскироваться. Подчиненные Мензах, ее семья и Совет знали, кто я такой; но остальные жители станции либо не замечали меня, либо думали, что я консультант Мензах по безопасности. Служба безопасности станции хотела, чтобы я получил сетевой идентификатор, и публичная сеть опознавала меня и предупреждала людей об опасности, уведомляла персонал станции и жителей о том, что по станции свободно разгуливает автостраж. Мензах отказалась даже обсуждать такое, но на очередном дурацком совещании с Индах спросила:

– А как именно будет звучать предупреждение?

Моя производительность тут же упала на 1,2 процента. Я связался по сети с Пин-Ли и отправил ей сообщение:

«Найди закон, по которому это нельзя сделать».

«Мензах должна их чем-то умаслить, – ответила она, но сразу же обратилась к Мензах: – Он не хочет, чтобы ему присвоили сетевой идентификатор».

У людей и дополненных людей нет никаких сетевых идентификаторов. Из сериалов я знал, что в разных местах, в зависимости от политического образования, станции, зоны и так далее, это имеет разное значение. Здесь, на «Сохранении», идентификатор означал «пожалуйста, держитесь от меня подальше». Ну и ну. Я ведь уже согласился не взламывать их системы, чего еще от меня надо этим говнюкам?

– Сетевой идентификатор будет сообщать лишь то, что всем и без того известно, – ответила старший офицер Индах. – Только имя, пол и…

Она умолкла и посмотрела на меня, а я на нее.

– Все остальные, у кого есть сетевой идентификатор, получили его добровольно, – заметила Пин-Ли. – Так сказать, по обоюдному согласию.

Старший офицер Индах отвернулась от меня и хмуро покосилась на Пин-Ли.

– Мы просим только обозначить его имя.

У меня есть имя, но это личная информация.

Пин-Ли сказала Мензах по защищенному соединению:

«О да, отличная мысль. Как только кто-нибудь из жителей станции наткнется на Киллербота…»

Это одна из причин, по которой я не разглашаю свое имя.

– Не думаю, что это приемлемо, – ответила Мензах, обращаясь к Индах.

– Честно говоря, я не понимаю, в чем проблема. – Индах беспомощно махнула рукой в мою сторону. – Я даже не знаю, как он себя называет.

Старший офицер Индах вела себя так, будто считает свое требование обоснованным. Но она выдвинула его, потому что не доверяет мне, и хотела предупредить всех людей и дополненных людей, которые со мной столкнутся, на случай, если я вдруг начну буянить и убивать всех подряд. И мой идентификатор с предупреждением каким-то образом послужит оправданием, когда меня застрелят.

Мензах сжала губы и посмотрела на меня.

«Можешь объяснить ей, почему для тебя это неприемлемо?» – попросила она.

Я не был уверен, что смогу. И понимал, почему, с их точки зрения, это казалось такой мелочью. Может быть, стоило закончить эту встречу и больше не слушать, как люди разглагольствуют, почему не хотят, чтобы я гулял по их драгоценной станции.

В качестве имени я мог использовать местный сетевой адрес, вшитый в мои нейроинтерфейсы. Это не мое настоящее имя, но так меня называют системы, с которыми я взаимодействую. Если бы я использовал этот сетевой адрес, люди и дополненные люди, с которыми я столкнусь, считали бы меня ботом. Или я мог использовать имя Рин. Оно мне нравилось, и некоторые люди за пределами Корпоративного кольца считали его моим настоящим именем. Я мог бы так назваться, и людям на станции не пришлось бы задумываться о том, кто я такой на самом деле – конструкт из клонированных человеческих тканей, разных модулей, тревоги, депрессии и бесцельной ярости, машина для убийства, которую когда-то можно было взять напрокат, а если бы я совершил ошибку, мой мозг уничтожили бы с помощью модуля контроля.

Я создал сетевой идентификатор с именем Автостраж, пол – отсутствует. И никаких других данных.

Индах моргнула и сказала:

– Что ж, думаю, это годится.

На этом встреча закончилась. Пин-Ли и Мензах больше это не обсуждали, но Пин-Ли отправилась пить опьяняющие жидкости со своими друзьями-людьми. А Мензах позвонила своим брачным партнерам Фараи и Тано на планету и сказала, что, по ее мнению, будущее человечества выглядит довольно мрачно, поэтому им следует взять всех детей, своих братьев и сестер и их детей, а также прочих родственников, переехать в хижину в секторе терраформирования на незаселенном континенте и начать культивировать почву, что бы это ни значило.

Я не был в восторге от этой идеи, но мог с ней смириться. Там было бы гораздо проще охранять Мензах от «СерКриз». Но Фараи и Тано не поддержали эту затею.

А через два цикла кто-то отправил мою фотографию в новостной стрим станции, обозначив меня как беглого автостража, о котором говорят во всех новостях и сплетнях с Корпоративного кольца.

На станции почти не было камер видеонаблюдения, но до согласия не взламывать системы я стирал себя с записей. Эта фотография была получена из другого источника, возможно, с камеры дополненного человека. Очевидно, ее сделали после того, как я завершил восстановление памяти, после публичных слушаний по поводу «СерКриз», проводившихся в большом зале заседаний Совета «Сохранения». Мензах спускалась по лестнице из офисов Совета, а я стоял позади нее, между Пин-Ли и доктором Бхарадвадж. Мы все смотрели в сторону, и на лицах было написано: «Какого хрена?» Какой-то журналист только что спросил пресс-секретаря Совета, допустят ли на заседание представителей «СерКриз». От такого глупейшего вопроса я забыл, что не следует менять выражение лица.

Предположительно, фотографию отправила в сеть не старший офицер Индах или кто-то из безопасников. Ну да, конечно.

После чего Мензах, которая разозлилась, хотя и притворялась, будто нет, дала мне две коробки с крохотными разведывательными дронами. Индах возражала, но Мензах сказала ей, что для меня это как медицинский аппарат, они нужны мне для полноценного взаимодействия и общения с окружающими.