на небеса335. И Иисус следовал собственным предписаниям. Согласно святому апостолу Матфею, когда диавол привел Иисуса на высокую гору и обещал Ему все царства мира и всю его славу, Иисус отвратился от этого и ответил: «Отойди от Меня, сатана»336.

Хотя Иисус весьма преуспел в придании нам убежденности по поводу важности взаимной любви друг к другу, он добился куда меньшего успеха в том, чтобы научить нас воздержанию от любви к материальным вещам. Жан Кальвин337, религиозный лидер, который имеет гораздо меньшую известность, полторы тысячи лет спустя проповедовал своим приверженцам совсем иную докгрину. Стремясь лишить религию ее пышных одеяний и ритуальной помпезности, а также упростить ее, сведя до самых основных, сущностных положений, он провозглашал, что приемлемым в глазах Господа Бога человека делают трудолюбие и бережливость.

В богатом городе Женеве, где проповедовал Кальвин, это предписание выглядело наиболее привлекательным, и события последующих столетий лишь усилили его влияние. Наследуемая дворянская знатность и власть погибли в ходе американской и французской революций, а вместе с промышленной революцией следующего столетия такие вещи, как богатство и высокий статус, оказались в пределах досягаемости каждого

L гражданина. Человек мог родиться никем, но если он следовал учению Кальвина, а стало быть, упорно трудился и использовал свой доход благоразумно и осмотрительно, то в один прекрасный день непременно должен был стать богатым и уважаемым. Иными словами, он обретал статус

человека почтенного, достойного и благородного — настоящие) аристократа, только не по рождению, а по делам своим.

Слово «статус» звучит сегодня очень часто, но оно отнюдь не являет-сЯ чем-то новым. Человеком, который ввел его в обиход рядовых американцев, был Торстейн Веблен"8, весьма оригинальный экономист первой! четверти двадцатого столетия. Его книга «Теория неработающего класса» явилась тщательным, глубоким и проницательным критическим анализом разнообразных движущих сил, толкающих людей к приобретательству и достижению высокого статуса, — сил и побуждений!, которые до него считались вполне пристойными, респектабельными и не вызывавшими ни тени сомнения.

Этот ученый исследовал поведение людей, которые придерживались доктрины упорного труда в сочетании с разумным расходованием, и обнаружил, что они вовсе не вели себя столь рационально, как сами считали. Эти люди были убеждены, что они покупали только то, в чем нуждались и что им нравилось; иными словами, они полагали, что потребление разнообразных товаров мотивировалось у них рациональными нуждами физического и эстетического характера. Сам человек мог думать, что он приобретал пальто, дабы не замерзнуть, удовлетворяя тем самым четкую физическую потребность, и что он приобретал конкретное пальто, а не какое-то другое, поскольку оно выглядело на нем лучше и благодаря этому отвечало его эстетической потребности. «Вовсе нет», — сказал Веблен. Человек покупал себе пальто, а также дом, мебель, лошадей, экипаж и все прочее, исходя не из подобных рациональных потребностей, а из соображений соперничества и подражания. Он стремился завоевать то же внимание и уважение, которым пользовались люди, уже владевшие данным имуществом.

Этот трафарет социального поведения возник отнюдь не в Соединенных Штатах, но его было особенно легко проследить на земле, где многие люди брали старт бок о бок, находясь в одной и той же ситуации равной нехватки ресурсов. Например, из множества поселенцев, которые обосновались почти одновременно на очень похожих — и очень богатых, плодородных — землях штата Индиана, один человек по прошествии десяти лет мог иметь процветающую ферму, много голов рогатого скота, прекрасный дом и хозяйственные постройки, в то время как его соседи достигли пока еще лишь умеренного богатства, а некоторые из них оставались попросту бедными и вели борьбу за существование. Естественно, тот, кто добился настоящего успеха, завоевывал уважение у всего сооб-

щества. Люди видели в нем личность с замечательными способностями Они шли к нему за советом, уважительно выслушивали его мнение на общих собраниях горожан, голосовали за него на выборах церковного старосты или членов школьного опекунского совета. Высокое имущественное положение доказывало его превосходство над другими, и за зго его почитали.

После того как имущество стало основанием для популярности и уважения со стороны окружающих, оно в соответствии с принципом психологического переноса сделалось также основанием для самоуважения и чувства собственного достоинства. До этого момента подобный шаблон общественного поведения кажется вполне логичным и рациональным. Но Веблен выявил происходящий затем коренной поворот мотивации, который носит абсолютно иррациональный характер. Вместо того чтобы экономить средства, заработанные с таким огромным трудом, и использовать их для приобретения еще большего количества вещей и, следовательно, большей популярности и чувства собственного достоинства, люди проявляли совсем иную, прямо противоположную тенденцию -тратим свои деньги самым безрассудным, опрометчивым и беспечным образом.

ДЕНЬГИ: ВИТРИНА ДЛЯ СОБСТВЕННОГО «Я»

Тем не менее такое поведение было не столь уж иррациональным, как это кажется на первый взгляд. Чтобы привлечь к себе как можно более широкое внимание и завоевать максимум уважения, люди должны были не прятать свое богатство, а выставлять его напоказ. Если бы человек жил в бедности и убожестве, а после смерти у него в матраце нашли бы полмиллиона долларов, никто не испытал бы к нему уважения, и, щюме того, сам покойный не почувствовал бы от этого уважения ни малей шего удовольствия. Зато потрать он свои пол миллион а на роскошный особняк и яхту, окружающие наверняка зауважали бы его, даже если для их приобретения и содержания ему пришлось бы влезть в долги. Вполне возможно, что деловое сообщество не только предоставило бы ему щедрый кредит, но и помогло бы изыскать какой-нпбудь способ заработать еще марочку миллионов на покрытие — и перекрытие -расходов.

Словом, как сказал и доказал Веблен, одного лишь наличия большого богатства недостаточно. Его надлежит показать, продемонстрировать,

выставить. Он даже изобрел для этого специальный термин — «демонстративное потребление» — и сопутствующий ему термин — «демонстративная праздность».

Под демонстративным потреблением Веблен подразумевал не просто явное, а крикливое или даже вульгарное выставление богатства напоказ. Принцип, из которого при этом исходят приверженцы подобного демонстрирования, прямо противоположен тому, на чем основывается поиск подходящих сделок. Вместо попыток как-то «растянуть» каждый доллар и получить за него как можно больше, в случае демонстративного потребления идея состоит в стремлении произвести такое впечатление, словно количество имеющихся денег безгранично. В ходе необузданного преуспевания, характерного для 1920-х годов, наступило время, когда человек, накопивший огромные богатства и рвавшийся после этого к тому, чтобы добиться высокого