Устроиться на работу на турбазах она могла, так как там нуждались в специалистах МЧС, но Саблин уговорил жену этого не делать. После продажи доли спортклуба «Чемпион» в Суздале деньги у него имелись, поэтому заботиться о пропитании нужды не было.

Оставив Костю и Валентина присматривать за домом и «спящими» формонавтами, семейная пара оделась по погоде: лёгкие курточки, джинсы, кроссовки, очки от солнца, — вооружилась эргионами и баллончиками со спреем от комаров и мошек и отправилась в обход озера Горных Духов, получившего название из-за бродячих туманных струй, нередко принимавших причудливые очертания.

В детстве Саблин читал рассказы Ивана Ефремова, в том числе и рассказ «Озеро Горных Духов», но писатель и учёный описывал совсем другое озеро, из дна которого вырывались струи сероводорода и углекислого газа, воздействующие на людей. Ергакское озеро Горных Духов было красивее и безопаснее.

Ручей, соединявший озёра, остался позади, тропа повернула в горы, к Параболе, широкая и утоптанная. По ней прошли уже тысячи туристов, и сбиться с пути невозможно было даже ночью.

Но Саблин и Лера не стали заходить далеко, свернули налево, к небольшому ущельицу, прорезавшему горы чуть ли не до пика Зеркальный. Сюда туристы не заглядывали, стены ущелья закрывали обзор для фотографов, поэтому заниматься формотрансом можно было, не опасаясь посторонних глаз.

Что такое формотранс, полное название — формотрансформация, Лера узнала только полгода назад, когда её вместе с Устей, женой Прохора, захватили Охотники, надеясь таким образом заставить его выполнить замысел Владык, который пытался реализовать их эмиссар, вселившийся в тело мэра Вологды. Лишь ценой неимоверных усилий Саблина, его сподвижников, самого Прохора и его «родича» Прохора-одиннадцатого, проживающего в одиннадцатом числомире, удалось отбить атаку агентов Владык, освободить женщин и завладеть меркабой. Но если Валерии удалось вернуться буквально с того света, то души Прохоров и их жён, Усти и Юстины, так и остались в Первомире, покинув свои реальности и физические тела. А Саблин — здешний, второй, и его «братец» Саблин-11 не знали, как их вернуть обратно, из числомира-1, куда нырнули формонавты, пытаясь нейтрализовать импульс меркабы, с помощью которой неведомые до сих пор Владыки через своих агентов хотели изменить матрицу Мироздания с целью стать не только Владыками Бездн, но и Повелителями всей Числовселенной.

Пока же Саблин упорно тренировался сам и тренировал Валерию ходить по числомирам и целенаправленно изменять форму предметов с помощью эргиона — инфобиотона, как его назвал создатель — Дмитрий Дмитриевич Бурлюк из одиннадцатого числомира. Эргион представлял собой информационно-энергетический модуль числоперехода, способствующий гармонизации всех видов полевых структур, электромагнитных и торсионных полей с биополем человека, что позволяло ему не только входить в изменённое состояние сознания, но и переходить в иные планы бытия.

Прохор делал это и без эргиона — собранного особым образом кластера многогранников — один в другом и представлявшего, по сути, модель меркабы. Саблин пока не достиг полного владения мыслью и энергетикой, но двигался в нужном направлении. Выходить из тела и путешествовать по трансперсональной родовой линии всех Саблиных во Вселенной он мог, уже и не касаясь эргиона, однако изменять форму предметов умел пока только определённым усилием, сжимая эргион в ладони и превращая его в дополнительный контур сознания-воли-энергетики.

О том, что каждый предмет, каждая вещь, каждый искусственно созданный объект или субъект естественного происхождения имеет спектр форм, Данияр узнал не от Прохора, а от своего «братца» — Саблина из одиннадцатого числомира; там его звали Данимиром.

Кирпич, к примеру, мог быть не только параллелепипедом, но любой другой базовой фигурой — тетраэдром, кубом или сферой. Шар для игры в бильярд точно так же мог принять форму куба, тетраэдра или многогранника. Но одно дело — слышать об этом от друга или учёного, занимавшегося формологией, другое — самому научиться трансформировать предметы до полной их неузнаваемости.

Первым делом, конечно, пришлось учиться погружаться в транс и соединять цифры и символы для перехода к четырёхмерному восприятию реальности, организовывать свою личную пси-структуру в поток числоперехода. Но в конце концов Саблин овладел этим искусством с помощью «родича» из одиннадцатого числомира, и постичь азы формотранса было уже легче. Спустя полгода с момента атаки Владык на Прохора он овладел процессом формотрансформации и мог теперь научить этому почти любого желающего. А Лера была прилежной ученицей.

В левой стене ущельица открылась слоистая арка, нависающая козырьком над грудой обвалившихся сверху камней. Саблин много раз проходил мимо, не обращая на этот изъян в стене ущелья никакого внимания, но сегодня он почему-то показался ему необычным.

— Постой-ка, — сказал он, вглядываясь в щель между нижним срезом козырька арки и вершиной осыпи. — Что-то здесь не так.

Лера послушно остановилась.

Саблин дошёл до стены, примериваясь, нашёл более или менее удобный подъём и взобрался на осыпь, выбирая глыбы в качестве ступенек. По мере подъёма щель между вершиной осыпи и карнизом становилась всё больше, и когда Саблин взобрался наверх, его взору предстал лаз в глубь горы, достаточно широкий и высокий — более метра, чтобы в него можно было протиснуться.

— Что там? — поинтересовалась Валерия.

— Ход, — сказал он. — Наверно, обрушилась часть свода пещеры, да ещё сверху камни нападали. Я посмотрю, можно ли туда пролезть.

— Подожди, я тебя подстрахую, — сказала она, начиная подниматься.

Саблин улыбнулся. В этом была вся Лера, привыкшая доверять себе и мужу, никогда не пугавшаяся трудностей и не любившая причитать: ах, не надо, это опасно, камни могут рухнуть снова, — как это делают почти все женщины. И именно такое её отношение к риску в частности и к жизни вообще нравилось Данияру больше всего. Валерия не зря работала в службе спасения МЧС, выбрав занятие по своему характеру.

Дождавшись жену, он начал протискиваться в глубь лаза, почуяв азарт исследователя-спелеолога. Об этой пещере ему никто из старожилов посёлка не рассказывал, и вполне могло случиться, что он первым обнаружил вход в подземелья Ергаков, о которых давно ходили слухи среди местного населения.

Спуск с другой стороны — под козырёк пещеры — оказался более пологим. Саблин преодолел его за несколько минут. Выпрямился во весь рост, огляделся.

Похоже было, что он и в самом деле обнаружил пещеру, уходившую в недра горы под углом градусов в двадцать. Света здесь не хватало из-за массы рухнувших с козырька камней, но всё же Данияр разглядел ровный, словно заасфальтированный пол, гладкие стены и сводчатый потолок, напоминавший готические потолки европейских храмов.

— Что там? — воробьём долетел голосок Валерии.

— Спускайся, — крикнул он в ответ. — Только смотри под ноги внимательно.

Вскоре послышалось шуршание, стук осыпающихся мелких камешков, появилась Валерия, спускавшаяся задом.