– Старый «Метрополь».

– Старый «Метрополь», – печально протянул мистер Вольфсхайм. – Полный лиц, давно ушедших. Полный друзей, что никогда не вернутся. Сколько буду жив, не забуду ночь, когда там застрелили Рози Розенталя. Мы сидели за столом вшестером, и Рози ел и пил от души. Уже где-то под утро к нему подходит официант и с такой странной улыбочкой говорит, что вас там просят на разговорчик. Ладно, иду, отвечает Рози и начинает вставать, так я его сажаю обратно на стул и говорю: «Если им нужен разговорчик, так пусть эти ублюдки идут сюда, а ты, Рози, и не думай никуда идти, так я тебе говорю». Время подходило к четырем утра, и если бы не жалюзи, то было бы уже светло.

– И он пошел? – простодушно спросил я.

– Конечно, пошел! – Нос мистера Вольфсхайма негодующе дернулся в мою сторону. – У самой двери он обернулся и говорит: «Пусть официант не уносит мой кофе». Потом он вышел на тротуар и получил три пули в брюхо. А те умчались прочь.

– Четверо из них угодили на электрический стул, – заметил я, вспомнив этот известный случай.

– Пятеро, если считать Беккера. – Его ноздри раздулись, выказав заинтересованность. – Я так понимаю, что вы ищете деловые… гм… контакты…

Переход одной фразы в другую просто ошарашил меня, но тут вмешался Гэтсби.

– Нет-нет! – воскликнул он. – Это не тот, о ком вы подумали.

– Разве нет? – огорчился мистер Вольфсхайм.

– Это просто мой друг. Я же говорил вам, что это дело мы обсудим в другой раз.

– Прощенья просим, – буркнул мистер Вольфсхайм. – Я вас с кем-то спутал.

Подали сочное рагу, и мистер Вольфсхайм, вмиг позабыв о сентиментальной атмосфере старого «Метрополя», с яростной утонченностью принялся за еду. В то же время он медленно обводил глазами зал и закончил осмотр, бросив взгляд на сидевших у него за спиной. Я подумал, что, не будь нас рядом, он непременно заглянул бы и под стол.

– Послушайте, старина, – произнес Гэтсби, наклонившись ко мне, – я, случаем, не рассердил вас нынче утром в машине?

Снова появилась его обезоруживающая улыбка, но на сей раз я устоял перед ней.

– Не люблю тайн, – ответил я, – и не понимаю, почему бы вам откровенно не сказать мне, чего вы хотите. Зачем действовать через мисс Бейкер?

– О, здесь решительно нечего понимать, – заверил он меня. – Мисс Бейкер, как вы знаете, известная спортсменка, и она никогда не ввяжется во что-то предосудительное.

Он вдруг взглянул на часы, вскочил и стремительно выбежал из зала, оставив меня наедине с мистером Вольфсхаймом.

– Ему надо позвонить по телефону, – заметил тот, проводив Гэтсби взглядом. – Прекрасный парень, верно? Красавец и настоящий джентльмен.

– Да-да.

– Окончил Оксфорд.

– Вот как!

– Он учился в Оксфордском колледже в Англии. Вы знаете Оксфордский колледж?

– Да, слышал о таком.

– Это один из самых известных колледжей в мире.

– А вы давно знаете Гэтсби? – поинтересовался я.

– Несколько лет, – с довольным видом ответил он. – Я имел удовольствие познакомиться с ним сразу после войны. Поговорив с ним какой-то час, я сразу понял, что передо мной прекрасно воспитанный человек. И я сказал себе: вот такого человека можно пригласить к себе домой и познакомить с матерью и сестрой. – Он помолчал. – Я вижу, вы смотрите на мои запонки.

Я не смотрел на них, но теперь взглянул. Они были сделаны из кусочков слоновой кости, своей формой что-то смутно напоминавших.

– Лучшие образцы человеческих коренных зубов, – просветил он меня.

– Надо же! – Я присмотрелся поближе. – Интересная задумка.

– Да уж. – Он поддернул манжеты, спрятав их под рукавами пиджака. – Гэтсби очень щепетилен в отношении женщин. Он никогда не посмотрит на жену друга.

Когда объект этого безграничного доверия вернулся к столику и сел, мистер Вольфсхайм залпом выпил кофе и поднялся.

– Благодарю за угощение, – сказал он. – Должен оставить ваше общество, молодые люди, дабы не злоупотреблять вашим гостеприимством.

– Не торопитесь, Мейер! – запротестовал Гэтсби, впрочем, без особого энтузиазма.

Мистер Вольфсхайм поднял руку, словно благословляя нас.

– Вы очень любезны, но в моем возрасте свои заботы, – торжественно произнес он. – Посидите, поговорите о спорте, о молодых дамах, о… – Он описал воображаемую тему разговора еще одним взмахом руки. – А мне уже пятьдесят, так что не смею более докучать вам своим присутствием.

Когда он жал нам руки и поворачивался, чтобы уйти, его нос трагически подрагивал. Я стал вспоминать, не обидел ли я его каким-то неосторожным словом.

– Иногда он становится очень сентиментальным, – объяснил Гэтсби. – Сегодня на него нашла ностальгия. Он достаточно известная в Нью-Йорке фигура – в некотором роде бродвейская знаменитость.

– Он что, актер?

– Нет.

– Зубной врач?

– Мейер Вольфсхайм? Нет, он игрок и букмекер. – Гэтсби задумался, словно что-то взвешивая, а потом добавил ледяным тоном: – Это именно он приложил руку к скандалу с «Мировой серией» в 1919 году.

– К скандалу с «Мировой серией»? – остолбенело повторил я.

Его слова повергли меня в шок. Я, конечно, помнил, что в 1919 году результаты игр «Мировой серии» стали итогом череды договорных матчей, но тогда я думал, что все это произошло как бы само по себе и венчало собой целую цепь событий. Мне бы и в голову не пришло, что один-единственный субъект мог обвести вокруг пальца пятьдесят миллионов человек с целеустремленностью взломщика, вскрывшего сейф.

– Как ему это удалось? – спросил я после минутной паузы.

– Он просто воспользовался представившейся возможностью.

– Почему же он не в тюрьме?

– Не было веских доказательств, старина. Он очень хитер и изворотлив.

Я настоял на том, чтобы заплатить по счету. Когда официант принес сдачу, я заметил Тома Бьюкенена в противоположном конце переполненного зала.

– Пойдемте со мной на минутку, – попросил я Гэтсби. – Мне надо кое с кем поздороваться.

Увидев нас, Том вскочил из-за стола и двинулся нам навстречу.

– Ты куда запропастился? – с жаром спросил он. – Дейзи просто вне себя, ведь ты даже не звонишь!

– Позвольте представить… Мистер Гэтсби… Мистер Бьюкенен…

Они обменялись дежурным рукопожатием, и лицо Гэтсби приняло неведомое мне напряженно-смущенное выражение.

– Как жизнь, как дела? – не унимался Том. – Каким ветром тебя сюда занесло?

– Я здесь обедал с мистером Гэтсби.

Я повернулся к мистеру Гэтсби, но тот как сквозь землю провалился.

Как-то раз, в октябре тысяча девятьсот семнадцатого года (начала свой рассказ Джордан Бейкер ближе к вечеру того же дня, сидя подчеркнуто прямо на стуле с прямой спинкой в чайном павильоне отеля «Плаза»), я просто так бродила по городу, то и дело сворачивая с тротуаров на газон и обратно. На газоне мне нравилось больше, поскольку на мне были английские