С этого начались и все несчастия - преследовавшие Красную Армию весь 1942-й год, вину за которые после войны - советские историки переложили на Мехлиса, якобы запрещавшего рыть окопы.

Клоуны брехливые!

***

Во второй части «Дневника», упоминание о наших истребителей первый раз встречается в феврале, когда Симонов во второй раз летит на Керченский полуостров, в связи с предстоящим наступлением… Это то, которое кончится «Охотой на дроф» Эрика Манштейна.

Читайте и наслаждайтесь:

«На следующее утро мы вылетели из Сталинграда и, по расчету времени, уже подлетали к Краснодару, как вдруг из кабины летчика раздались резкие гудки.

Наш самолет был оборудован фонарем для стрелка, врезанным примерно посередине фюзеляжа в потолок. Задремавший стрелок быстро залез на свою подставку и стал там, в фонаре, крутить спаренные пулеметы. Покрутил и начал стрелять, очередь за очередью. Я читал какой-то роман, уже не помню какой, и, когда стрелок полез на свою подставку и начал палить из пулеметов, мне стало не по себе, я оторвался от чтения, но потом, решив, что – смотри не смотри – все равно делу не поможешь, пересилил себя и опять уткнулся в книгу, хотя при этом продолжал считать очереди. После десятой очереди стрелок крикнул:

– Отвернул!

Из кабины вышел штурман, долго смотрел, прижавшись к окошку, и подтвердил:

– Отвернул.

Тогда я тоже посмотрел в окошко: далеко в небе маячил удалявшийся маленький самолет, кажется, истребитель.

– По-моему, это наш, – сказал штурман. – Я почти уверен, что наш. Но в другой раз будет знать, как подходить с хвоста. Раз подходит с хвоста, надо по нему бить, а то «наш, наш», а потом как по ошибке вмажет в тебя да потом еще донесет, что сбил «юнкерс»…».

Вот те на!

Оказывается, у наших - «идущих в бой «одиноких стариков» из «музыкальных эскадрилий»», в суровом реале была очень скверная «кредитная история».

«…Через полчаса после этого мы уже без происшествий сели в станице Крымской. Я думал, что мы летим прямо до Керчи, но… Летчики лететь дальше отказались: над Керченским проливом барражировали «мессершмитты»».

Читаем дальше и…:

«В этот день долететь до Керчи нам так и не удалось. Переночевав в Крымской, мы утром вылетели в Керчь на ТБ-3.

Нам сказали, что над Темрюком нас должны будут встретить истребители. Подлетев к Темрюку, мы сделали три круга над аэродромом, и истребители действительно сразу же после этого поднялись и аккуратно сопровождали нас до самой Керчи…».

Кто как, а я так - просто кипятком писцался, дойдя до этих строк:

НУ, НАКОНЕЦ-ТО!!!

Правда, нашей с Симоновым радости надолго не хватило…

«День был не только дождливый, но и туманный. Туман висел, казалось, всего в ста метрах над головой. Львов (генерал, Командующий 51-й армии, ведущей наступление. Авт.) по дороге на левый фланг заезжал еще в две бригады, и я почувствовал, что мне не следует больше присутствовать при тех тяжелых разговорах, которые однообразно возникали в этот день. В ожидании Львова я топтался вместе с коноводами на открытом поле.

Погода была нелетная, но немцы на этот раз с погодой, очевидно, решили не считаться и все-таки летали. В первый и пока единственный раз за всю войну я видел эту необычную, непохожую на другие бомбежку. Облака и туман висели над полем. При этом продолжал идти дождь. Но немецкие «юнкерсы», как большие рыбы, выныривали из тумана почти на бреющем, били из пулеметов и, сориентировавшись, снова исчезнув в тумане, уже оттуда, откуда-то сверху, невидимые, сбрасывали бомбы. Должно быть, они делали так потому, что вырывались из тумана слишком низко, бомбить с этой высоты было бы опасно для них самих».

И опять, почти на каждой странице «Дневников», всё та же удручающая картина. Всё время второй командировки Константина Симонова - немецкая авиация непрерывно бомбит части Красной Армии:

«Девятка «юнкерсов», вываливаясь из гораздо более высоко, чем вчера, стоявших облаков, в несколько заходов бомбила все кругом этой развилки… Два раза попали под бомбежку. Оба раза слезали с лошадей и садились на них снова, вымокшие и грязные. …Так же как и вчера, было много жертв – и убитых и раненых».

Стервятникам Люфтваффе, по возможности оказывается ожесточённое сопротивление:

«Во второй половине дня мы с нашим корреспондентом по Крымскому фронту Бейлинсоном влезли на попутный грузовик и поехали в Керчь. Уже подъезжали к ней, когда начался воздушный налет: рвались бомбы, со всех сторон лупила наша зенитная артиллерия, в воздухе перекрещивались пулеметные трассы…

Зенитки лупили вовсю, и мы старались идти впритирку к стенам домов и побыстрее, перебежками. Вскоре кончилась бомбежка, а за ней и зенитная стрельба».

У зенитчиков Красной Армии, имелись и отдельные успехи, поэтому я не думаю, что «драх нах Остен» - казался лёгкой прогулочкой по экзотическим местам, для пернатых выблядков Геринга:

Утром следующего дня наши зенитки подбили над самым Ленинским немецкий «юнкерс». Летчики были взяты в плен, и в числе их не то капитан, не то майор – командир немецкой разведывательной эскадрильи».

А как же советские истребители?

Неужели, про них нет ни одного упоминания?

Ведь не сорок первый же год, едрыть твою авиадивизию!

Как это «нет»?

Есть!

Одно упоминание:

«Я пробыл в Керчи несколько дней. Был за эти дни у командующего ВВС Крымского фронта, ездил в авиационный полк, разговаривал с летчиками…».

И, ЭТО ВСЁ?!

И это – всё…

В конце-концов, Керченская катастрофа весны 1942 года, а затем и Севастопольская – во многом обуславливалась активностью немецкой авиации и бездеятельностью советской. Началась же она 11 мая, когда на своём командном был убит во время авианалёта Командующий 51-й армией генерал-лейтенант Львов Владимир Николаевич и ряд других командиров.

А виноват во всём, кто?

Правильно – Лев Захарович Мехлис!

Не собственным же лётчикам в отъевшиеся на спецпайках рожи плевать.

Не патриотично!

***

После знойного Крыма, писателя отправляют в командировку на солнечный Север… В этом эпизоде «Дневников», он аж целых два раза(!) упомянул про советскую боевую авиацию:

«Здесь же, поблизости от Архангельска, наши летчики вместе с английскими инструкторами осваивали английские «харриккейны»».

«Были в Мурманске в защищавших его авиационных истребительных полках. Об одном из наших истребителей, об Алеше Хлобыстове, совершившем двойной таран, я напечатал в «Красной звезде» очерк «Русское сердце»».

Но что-то как-то в отличии от прошлых записей – как-то сухо, казённо и «без души», верно?

Поэтому хочется сказать:

- Не верю!

Более красочен и потому правдоподобен рассказ о поездке к лётчикам