Когда его строили, во всей Англии было не сыскать зданий, ему подобных. Вымощенный камнем двор посредине окружал восьмиугольник расположенных друг над другом деревянных галерей, накрытый черепичной крышей. С одной стороны во двор выдвигалась площадка, звавшаяся сценой. Театр изначально возводили для того, чтобы устраивать в нем представления, и потому он куда больше подходил для показа пьес, чем постоялые дворы и залы особняков, где частенько приходилось выступать актерам.

Осенним днем 1583 года Ролло Фицджеральд пришел в Театр, выслеживая Фрэнсиса Трокмортона. Ему требовалось внедрить еще звено в цепочку связи между герцогом де Гизом и королевой Шотландской.

Марджери, графиня Ширинг, не подозревала о том, что ее брат в Англии. Ролло предпочитал таиться от сестры. Она ни в коем случае не должна узнать, чем он занимается на самом деле. Марджери продолжала тайком переправлять в страну католических священников из Английского коллежа, но мысль о том, что христиане снова примутся убивать друг друга, была ей ненавистна. Доведись ей выяснить, что брат помогает устроить вторжение в Англию, она бы наверняка взбунтовалась. Да, она столь горячо отвергала насилие, что с нее сталось бы, пожалуй, предать заговорщиков.

Но покуда все шло гладко. Ролло и сам порою сомневался, что такое возможно. Должно быть, Господь им помогает.

Прачку Пег Брэдфорд убедить не составило труда, как и заверяла Элисон Маккей. Она бы согласилась тайно выносить письма королевы и приносить обратно ответы, только чтобы порадовать обожаемую королеву Марию, а золото, которым вознаградил ее Ролло, и вовсе переполнило девушку благодарностью. Эта дурочка нисколько не задумывалась о том, что может в итоге очутиться на виселице. Признаться, Ролло испытывал легкие угрызения совести, вспоминая, сколь просто уговорил невинную, помышлявшую лишь о службе королеве девушку стать изменницей.

На другом конце цепочки Пьер Оман де Гиз устроил так, чтобы его письма к Марии поступали в дом французского посланника в Лондоне.

Теперь Ролло было необходимо отыскать того, кто станет забирать письма из Лондона и отвозить Пег Брэдфорд в Шеффилд. И его выбор пал на Трокмортона.

Вход в Театр стоил один пенс. Трокмортон заплатил пенни сверху за место на крытой галерее и еще пенс – за сидячее место. Ролло последовал за ним внутрь и встал позади и чуть выше, дожидаясь возможности поговорить наедине так, чтобы это не вызвало подозрений.

Трокмортон происходил из богатой и знатной семьи, девиз которой гласил: «Благородство в добродетели». Его отец благоденствовал в правление покойной Марии Тюдор, однако очень быстро впал в немилость при Елизавете, как и отец самого Ролло. А потому охотно согласился приютить в своем доме одного из священников Английского коллежа.

Одетый с иголочки, Трокмортон щеголял большим белым кружевным воротником. Хотя он еще не достиг и тридцати, волосы на его челе изрядно поредели, отчего, в сочетании с орлиным носом и бородкой клинышком, обликом он смахивал на какую-то диковинную птицу. После учебы в Оксфорде Трокмортон побывал во Франции и встречался там с английскими католиками-изгнанниками, благодаря чему Ролло и узнал об этом человеке. Впрочем, лично они знакомы не были, и потому оставалось только гадать, сумеет ли Ролло уговорить этого щеголя рискнуть жизнью ради заговора.

Пьеса называлась «Ральф Ройстер-Дойстер»[84], по имени главного героя, хвастуна и пустомели, чьи дела никак не соотносились со словами. Проказливый Мэтью Мерригрик постоянно ловил Ральфа на похвальбе и ставил его в глупое положение, отчего зрители неизменно заходились хохотом. Ролло почему-то вспомнился африканский драматург Теренций[85], писавший на латыни во втором столетии до Рождества Христова[86]. Всем оксфордским студентам полагалось изучать творчество Теренция. Словом, пьеса и обстановка вокруг Ролло так понравились, что он позволил себе отвлечься ненадолго от своего задания.

Но вот объявили перерыв, и Ролло взял себя в руки.

Следом за Трокмортоном он вышел наружу и встал рядом на набережной, в очереди за вином.

– Благослови вас Господь, сын мой, – тихо сказал Ролло.

Трокмортон вздрогнул, в его взгляде промелькнул испуг.

Конечно, Ролло не стал надевать облачение священника, но под сорочкой у него на груди скрывался золотой крест. Он сунул руку за пазуху, осторожно вытянул крест наружу, показал Трокмортону и снова спрятал. Этот крест свидетельствовал о том, что он – католик: протестанты считали ношение нательных крестов суеверием.

– Кто вы? – дрогнувшим голосом спросил Трокмортон.

– Жан Ланглэ.

– Что вам нужно?

– У Бога есть поручение для вас.

На лице Трокмортона отразилось волнение – и предвкушение вкупе со страхом.

– Что за поручение?

– Отправляйтесь в дом французского посланника, когда стемнеет, и плащ наденьте, чтобы вас не опознали. Заберете письма его светлости герцога де Гиза, отвезете их в Шеффилд и передадите тамошней прачке по имени Пег Брэдфорд. Потом дождетесь, пока Пег принес вам ответ, и доставите его посланнику. Вот и все.

Трокмортон задумчиво кивнул.

– В Шеффилде держат в заключении Марию Стюарт, королеву Шотландии.

– Верно.

После долгого молчания собеседник Ролло произнес:

– Меня могут повесить.

– Значит, вы скорее прочих попадете на небеса.

– А почему вы сами этого не делаете?

– Потому что вы не единственный, кого избрал Господь. В Англии тысячи молодых людей вроде вас, жаждущих перемен. Мне назначено указывать им, чем они могут помочь в нашей борьбе за восстановление истинной веры. И я тоже, кстати, окажусь на небесах раньше других, а не позже.

Подошла их очередь, и они купили себе по кружке вина, а затем Ролло увлек Трокмортона подальше от посторонних ушей. Они встали у пруда, глядя на черную воду.

– Надо подумать, – негромко произнес Трокмортон.

– Исключено, сын мой. – Только его раздумий Ролло и не хватало. Ему требовалось, чтобы Трокмортон согласился сразу. – Папа отлучил от церкви мнимую королеву и запретил англичанам ей повиноваться. Ваш священный долг – помочь истинной королеве Англии вернуться на трон. Неужели вы этого не понимаете?