Дорогой Н. Д.!

Случилось так, что, прочитав Вашу рукопись и подготовившись к беседе с Вами, я не дождался Вас и найти не мог ни телефона, ни адреса. В письме, конечно, я могу лишь бегло коснуться того, о чем собирался говорить подробно. Так вот — по пунктам.

1. В отличие от «Летописи», которая была от первого лица, в «Приморской стороне» язык и стиль пожиже; видимо, освоение третьего лица повествования, более сложного типа, проходит не без потерь. Письмо в «Приморской стороне», я бы сказал, более «райгазетное», маловыразительное.

2. По содержанию. — Очень плохо, что с первых страниц мы уже видим, что столичный гость в колхозе — Стариков — эгоист и «ревизионист», а проще говоря, человек своекорыстный, пошлый и дурной. Дальнейшие обоснования этой характеристики уже представляются излишними.

3. Кульминационный разговор двух друзей на острове на тему о том, что важнее: работа в колхозе или над диссертацией о Г. Веерте, отдает неприятным душком противопоставления «низового» труда — интеллигентному, «народа» — «интеллигенции». «Мы, озерские, за тебя отвечаем» и т. п. — тут что-то в духе «кочетовских рабочих», которые берут на себя ответственность за секретаря горкома («Братья Ершовы»).

4. Есть хорошие картины «островной» жизни, труда животноводов, отдельные черты жизни колхоза, но в целом нет того, что было в «Летописи», — достоверности свидетельства, несомненности того, о чем говорит автор. Словом, беллетристика вместо художества.

Вот, примерно, по каким пунктам могла идти у нас беседа, но в письме, к сожалению, не могу быть более подробным.

Стоит ли продолжать повесть? Не берусь решить этот вопрос. Во всяком случае, дайте ей немного полежать, подумайте, отойдя от нее немного.

Желаю всякого добра.

25 сентября 1958 г.

М. Н-ву

Дорогой тов. М.!

Новые Ваши стихи по словесной и ритмической структуре почти безупречны. Вы, как говорится, набили руку, и этим выражением я не хочу сказать ничего дурного. Это очень важно — обрести уверенность в форме, естественность выражения. Заметно, что Вы работаете сознательно и упорно. Это хорошо. Но овладение формой как таковой, без овладения, так сказать, высотами идейного содержания — это даже еще не полдела, а, может быть, только четверть дела. Я хочу сказать, что объем содержания этих стихов очень уж скромен. Лето лучше весны, годы идут, мы стареем и т. п. — все это, согласитесь, не такие уж богатые добытки мысли. Еще Пушкин говорил, что на одних воспоминаниях об ушедшей юности далеко не уедешь. Словом, стихи вполне приличные, их можно напечатать в местном альманахе, в одном из сибирских журналов, но выходить с ними на трибуну большого всесоюзного журнала не стоит — для такого выхода надо уж собрать запас повесомее.

Рукопись возвращаю, хотя это и не в наших правилах. Надеюсь, что к неудаче с этими стихами Вы отнесетесь по-мужски, не впадая в уныние.

В дальнейшем — присылайте все, что будет Вам представляться более значительным.

Желаю всяческих успехов.

25 сентября 1958 г.

С-ву

Дорогой тов. С.!

Как я уже сообщал Вам телеграммой, в 11-й книжке мы публикуем большой цикл Ваших чукотских стихов. В нем — «Праздник в тундре», про девушку-каюра, «Олени любят соль», про самолет над скалой (я не все заглавия помню, а рукопись в наборе — нет под рукой), о дружбе с чукчей, который в пургу не дает герою погибнуть, и еще что-то. Словом, это будет серьезным дебютом в большой печати. Стихи мне и моим соредакторам очень нравятся. Мы надеемся, что они будут замечены и читателем и критикой. Мне известно, что некоторые из этих стихотворений печатались в местных изданиях, но оговаривать это обстоятельство при опубликовании их в «Новом мире» я не вижу надобности. А вот просьба: подумайте, нельзя ли найти общий заголовок, например, «Стихи с Чукотки». Если согласны или предлагаете что-нибудь другое — телеграфируйте немедленно.

Если у Вас явятся какие-либо поправки к названным стихам, опять же телеграфируйте, а следом, авиапочтой, присылайте новые варианты. У меня же покамест нет в этом смысле к Вам претензий.

В ближайшие недели, может быть, ко времени съезда писателей РСФСР, мы вызовем Вас в Москву, — мне хотелось бы с Вами поговорить о Вашей работе и т. д. Хорошо, если Вы к этому времени приведете в порядок свое «наследие» в рукописном и печатном виде, еще лучше, если к тому же привезете что-нибудь новое, но не будет — не торопитесь.

Желаю Вам всего доброго, а главное, здорового спокойствия в отношении всяческих невзгод жизни — без них не обойтись, дальше они могут быть и еще куда серьезнее, так что нужно к ним привыкать смолоду. Будьте здоровы. Сообщите Ваше отчество. Александр Григорьевич шлет Вам свой привет.

1 октября 1985 г.

А. Ф. Б-ну

Уважаемый А. Ф.!

Статья «Письма фронтовиков» о «Василии Теркине» печаталась очень давно, — с тех пор писем пришло несоизмеримо больше. Но они лежат частью в моем архиве, частью в других местах — и ознакомить Вас с ними не представляется покамест возможным. Этим письмам уделено внимание в моей статье «Ответ читателям «Теркина», которая печаталась в качестве приложения к отдельным изданиям «Теркина» и моим двухтомникам. Но ее под рукой у меня нет. В библиотеке Вы ее можете найти.

Посылаю Вам — за неимением более солидного издания — мою последнюю по времени выхода книжечку в серии «Библиотека «Огонька».

Желаю Вам всего доброго.

6 октября 1958 г.

П. С. В-му

Дорогой П. С.!

Должен Вас по необходимости предупредить, что, послав мне рукопись в «частном» порядке, Вы, как и другие