населения. Главным начальникам ведомств Высочайше предложено оказывать генерал-майору Воейкову всемерное содействие к успешному выполнению возложенного на него поручения».

Официально должность Воейкова именовалась так: «Главнонаблюдающий за физическим развитием народонаселения Российской империи». Воейкова условно можно назвать первым российским министром по делам спорта. В июле 1913 г. создается канцелярия главнонаблюдающего, ее председателем также стал Воейков. В декабре того же 1913 г. Воейков образовал совещание («Временный совет») из представителей ведомств, спортивных организаций и специалистов для обсуждения вопросов спорта и физического развития. Помещение для собраний предоставили в Мариинском дворце – в зале заседаний Совета министров. 3 марта 1914 г. состав Временного совета и положение о нем утвердил Совет министров России.

Правда, Воейков признавал, что тогда еще русское общество считало спорт только развлечением, «а некоторые даже смотрели на лиц, им руководивших, как на людей, желавших устроить себе видное служебное положение и угодить государю». Тем не менее, Воейков делал все, чтобы доказать обратное. При поддержке Воейкова в 1913-1914 гг. впервые в истории России ввели правительственные награды, памятные знаки и золотые медали за заслуги в развитии отечественного спорта. Активное участие принимал Воейков в организации и проведении Российских олимпиад.

Когда началась Первая мировая война, государству стало не до спорта. А после Февральской революции генерал Воейков, как «приспешник царского режима», вместе с другими бывшими министрами стал узником Петропавловской крепости. Он предстал перед Чрезвычайной следственной комиссией, учрежденной Временным правительством для расследования «преступлений царского режима». Однако доказать вину Воейкова так и не смогли, поэтому в сентябре 1917 г. его отпустили под залог.

События Октября 1917 г. и последующие месяцы ему удалось благополучно переждать в Петрограде, однако в июле 1918 г. Воейков находился на грани ареста, и ему пришлось скрываться под видом сумасшедшего в больнице для умалишенных. В начале сентября 1918 г. Воейков уехал из Петрограда. Вскоре ему удалось все-таки бежать из России на Украину, откуда он смог пробраться в Европу. Впереди его ждали годы жизни в эмиграции.

Генерал-майор В.Н. Воейков (в центре), председатель Всероссийского союза легкой атлетики капитан В.И. Сарнавский (справа) и председатель петербургского общества «Санитас» ЛА. Чаплинский (слева). Иллюстрация из журнала «Русский спорт». 1914 г.

«Старому быту гроб, даешь физкультуру и спорт!» (вместо послесловия)

Политические события в стране влияют на спорт самым серьезным образом. Ведь спорт, как уже не раз подчеркивалось на страницах этой книги, является существенной частью общественной жизни. Поэтому ничего удивительного, что такие кардинальные события, как Первая мировая война, российские революции 1917 г. и последовавшие за ними перемены, перевернули вверх дном всю спортивную жизнь России.

Начало Первой мировой войны фактически сорвало окончание и торжественное закрытие Второй российской олимпиады, проводившейся в июле 1914 г. в Риге. Начавшаяся война, сразу же названная «Второй Отечественной», нанесла удар не только по олимпиаде. Она повлияла на всю жизнь российского спорта.

В дни июля и августа 1914 г. Петербург охватил грандиозный патриотический подъем, порой переходивший в «патриотический угар». «Россия радостно встретила объявление войны, – сообщала одна из газет. – Массы населения повергают к стопам государя Императора одушевляющие их чувства любви и преданности и свидетельствуют свою готовность принести жизни за спасение родины, за славу Государя и отечество».

20 июля 1914 г., в день объявления Высочайшего манифеста Николая II о начале войны, опустели всегда битком забитые трибуны ипподромов. «Не до скачек!!! – писала «Петербургская газета». – Несмотря на розыгрыш самого крупного и почетного приза скакового сезона и хороший солнечный день, на скачках публики было мало. Это был редкий день, когда публика интересовалась больше телеграммами и новыми слухами, нежели тотализатором».

Ипподром выглядел уныло и пустынно. Как сообщали очевидцы, многих постоянных посетителей скачек не было видно. Не оказалось на трибунах, к примеру, постоянного игрока в тотализатор – известного владельца увеселительного сада Адолия Родэ. Его призвали на действительную военную службу. Среди коннозаводчиков и спортсменов выражалось беспокойство по поводу объявленной «конской мобилизации» – они боялись, как бы в число «мобилизованных» не попали ценные призовые лошади.

Жаждая немедленно и тут же видеть разбитого врага, «патриотически» настроенные петербуржцы устроили погром в германском посольстве на Исаакиевской площади. Нападению толпы подверглись также редакция немецкой газеты «Petersburger Zeitung» на Невском и кафе на углу Невского и Садовой, где хозяином был немецкий подданный Рейтер.

В обществе раздавались настойчивые требования объявить «бойкот всему немецкому». Это имело самое непосредственное отношение и к спорту. В спортивных кругах даже возбудили вопрос о немедленной замене немецких спортивных терминов русскими. Спортивные общества одного за другим вычеркивали из своих списков немецких и австрийских подданных.

К примеру, на состоявшемся собрании членов Крестовского лаун-теннис-клуба, большинством членов которого были англичане и немцы, решили исключить из состава клуба тех, кто с началом объявления войны находился в немецком или австрийском подданстве. Прекратилось издание журнала «Лаун-теннис». Его последний номер вышел 5 августа 1914 г.

Согласно постановлению Общего собрания Санкт-Петербургской футбол-лиги, германским и австрийским подданным, за исключением славян, отныне запрещалось участвовать в лиговых матчах, и они, а также венгры и турки (как представители стран, воевавших на стороне врага), подлежали исключению из состава клубов. От этого решения серьезно пострадали одни из лучших петербургских футбольных клубов – «Коломяги» и «Унион».

Многие спортивные общества отменили свои состязания, а некоторые вообще решили приостановить свою деятельность. Многих спортсменов мобилизовали в действующую армию, другие сами уходили на войну добровольцами. Среди них – известные спортсмены, в том числе и те, кто участвовал во Второй российской олимпиаде в Риге и готовился к IV Олимпиаде в Берлине.

В армии оказались, к примеру, больше двадцати активных участников петербургского Кружка любителей спорта, а также свыше тридцати активных участников Крестовского лаун-теннис-клуба, и среди них – братья Аленицыны, князья Белосельские-Белозерские, братья Брант. 21 июля 1914 г. спортивный клуб Русско-Азиатского банка устраивал торжественные проводы двум своим членам – Беру и Волкову, призванным прапорщиками в армию. Товарищи по клубу сделали уезжающим подношения на память в виде ценного оружия. «Вообще, мобилизация и надвигающиеся события всколыхнули спортивную среду столицы, – писала газета «Вечернее время», – и многие из наших спортсменов с нетерпением ждут, когда будет открыта запись добровольцев».

Хорошо известный Петербургу французский авиатор, «мастер воздушного танго» и «король воздуха» Пуарэ, еще совсем недавно, в мае 1914 г., поражавший столичную публику «мертвыми петлями» во время 4-й Авиационной недели, стал добровольцем русской армии. Начало войны застало его в Одессе, где он немедленно явился к одесскому воинскому начальнику и попросил принять его добровольцем. Просьбу авиатора исполнили.

А вскоре с