План Кларка не блистал изобретательностью. Некоторые командиры дивизий испытывали сомнения, но открыто не возражали. Они подозревали, что одержимость Кларка идеей взятия Рима будет стоить жизни многим из их солдат. Тем не менее, от Кларка требовалось начать решительное наступление, чтобы обеспечить возможность успешного десанта у Анцио. Потрепанная в боях у Салерно 36-я дивизия должна была возглавлять наступление II корпуса на стоявшую над рекой Рапидо деревню Сант-Анжело, которую обороняла 15-я немецкая моторизованная дивизия. Южнее немецких позиций ночью 19 января английская 46-я дивизия переправилась через Гарильяно. Но вследствие быстрой контратаки немцев и действий немецких саперов, открывших шлюзы выше по течению реки, где в нее впадает река Лири, англичанам пришлось поспешно отступить. Мощный ревущий поток разметал все лодки, которые они использовали при форсировании реки.

Ночью 20 января 36-я дивизия начала в густом тумане выдвигаться к Рапидо. Многие подразделения заблудились, воцарился хаос. Немецкие саперы заранее пробрались на восточный берег реки и установили здесь большое количество мин. Когда, с трудом ступая, нападавшие волокли тяжелые резиновые штурмовые лодки, вдруг раздавался крик то одного, то другого бойца, которому оторвало взрывом ногу. Немецкие минометные расчеты, целясь на звук, тут же делали несколько выстрелов по тому месту, где только что кто-то подорвался на мине. Немецкие пулеметчики, ведя огонь по пристрелянным заранее целям, пробили многие из спущенных на воду лодок.

Батальоны, сумевшие переправиться на тот берег, были вскоре вынуждены отступить, и на следующий день командир дивизии получил приказ о форсировании реки заново. Во второй раз они добились большего успеха, но оказались скованы на маленьких плацдармах, под непрестанным орудийно-минометным обстрелом. В конце концов остатки дивизии, потерявшей более 2000 солдат и офицеров, отвели. Эта безрезультатная и кровопролитная битва породила взаимные обвинения и поиски виновных и тогда, и в последующее время. Но она, наряду с наступлением англичан на левом фланге, убедила Кессельринга, что решающий момент близок. Он направил из резерва две моторизованные дивизии, 29-ю и 90-ю, стоявшие под Римом, на усиление «линии Густава» вдоль рубежей по Гарильяно и Рапидо. Из-за этого двумя днями позже участок Анцио – Неттуно остался без прикрытия.

20 января английская 1-я пехотная дивизия и американская 3-я дивизия, а также английские коммандос и три батальона американских рейнджеров под командованием полковника Дарби начали погрузку на суда в портах Неаполитанского залива. Парадный марш союзных частей при посадке на корабли в сопровождении духовых оркестров создавал впечатление проведения парада победы еще до начала битвы. Первый батальон Ирландского гвардейского полка маршировал под музыку «День святого Патрика». «Я был поражен, глядя на итальянцев, стоявших вдоль улиц – они приветственно кричали и хлопали нам, – писал один из них. – Я понял, что у многих гвардейцев были итальянские подружки в толпе, многие шли рядом с солдатами и дарили им цветы и сувениры». Секретность соблюдалась так плохо, что многие местные жители прекрасно знали, куда направляются солдаты.

Общее командование VI корпусом, а значит и операцией «Галька», осуществлял генерал-майор Джон П. Лукас. Он был добродушным человеком, производившим впечатление пожилого дядюшки с седыми усами и очками в тонкой оправе. У него отсутствовал инстинкт убийцы. Поэтому старшие офицеры не могли удержаться от того, чтобы дать пару дельных советов, почти все из которых оказались бестолковыми и бесполезными. Самый губительный совет поступил от самого генерала Кларка. Он сказал Лукасу: «Не высовывайся, Джонни. Я поступил так в Салерно и попал в неприятности». Кларк не поставил Лукасу четких и ясных задач. Он приказал только овладеть плацдармом на побережье и не ставить корпус под удар.

Всех поразило, что несмотря на пышные итальянские проводы, немцы не подозревали ничего о планировавшейся высадке союзников у Анцио и Неттуно. Они были застигнуты врасплох. Когда американцы и англичане высадились ранним утром 22 января и спросили у местных жителей, где немцы, те в ответ только пожимали плечами и кивали в сторону Рима. Удалось поймать всего несколько немецких солдат, которые занимались в этих тихих, расположенных так далеко от линии фронта, местах заготовкой провианта и фуража для своих частей. Раньше здесь был курорт для фашистских функционеров из Рима.

Хотя немцы и не позаботились о возведении обычных укреплений в этом районе, они умышленно провели диверсии, нарушившие окружающую природную среду. В 1930-х годах, затратив огромные средства, Муссолини осушил Понтинские болота и поселил на этой территории 100 тыс. ветеранов Первой мировой для ведения хозяйства на осушенных землях. Комары, которые ранее были бичом этой местности, практически исчезли. После капитуляции Италии два немецких ученых из недр империи Гиммлера разработали план мести бывшему союзнику. Чтобы вновь затопить местность, были отключены насосы и открыты приливные шлюзы. Затем здесь выпустили особый вид малярийных комаров, способных выживать в соленой воде. Кроме того, для беспрепятственного распространения болезни немецкие власти конфисковали у итальянцев все запасы хинина. Местные жители не только потеряли кров над головой – более 55 тыс. из них на следующий год заболели малярией. Это был явный акт биологической войны.

Не подозревая об угрозе малярии, Александер и Кларк прибыли на дышавшее миром место высадки десанта. Их не беспокоило отсутствие у старших командиров желания продолжать наступление, а вот в передовых подразделениях начало расти чувство тревоги и уныния. «У всех нас было противное чувство разочарования, – писал один ирландский гвардеец. – Все до одного были настроены на решительное наступление на Рим. На нашей стороне была внезапность. Немцев поблизости не было. Что же, черт возьми, помешало наступлению нашей дивизии?» Среди англичан распространилось подозрение, что их придерживают, чтобы до Рима первыми дошли янки. При этом Лукас даже не настаивал на срочном продвижении вперед 3-й дивизии генерал-майора Луциана Траскотта, хотя это было остро необходимо для захвата лежащей к северу горной гряды, что позволило бы перерезать коммуникации немецкой Десятой армии по шоссе № 7.

Высадка союзников вызвала панику в Риме и в штабе Кессельринга, особенно из-за того, что он направил две резервные дивизии на Гарильяно и Рапидо. Новость о высадке разбудила его незадолго до рассвета, и он сразу же позвонил в Берлин. Немедленно был задействован план мероприятий на случай чрезвычайных обстоятельств – операция «Рихард», в рамках которой были переброшены дивизии из северной Италии, и отовсюду собраны подкрепления. Генерал кавалерии Эберхард фон Макензен должен был перевести свой штаб Четырнадцатой армии из Вероны. Штабу Десятой армии Фитингофа было приказано направить войска, не занятые в боевых действиях, назад к холмам Альбано и Колли Лациали, которые возвышались над прибрежной равниной Понтинских болот. Кессельринг особо настаивал, чтобы было доставлено столько орудий, сколько возможно в этой гористой местности. Но сначала он бросил в бой свою «летающую артиллерию»: люфтваффе применили против стоящих у побережья кораблей союзников самолеты-снаряды. Один расколол пополам английский эсминец Yanus, другой потопил ярко освещенный и четко обозначенный плавучий госпиталь. Еще одной опасностью для флота вторжения стали мины.