полку было приказано продолжать наступление на Жмеринку, 1-му и 2-му батальонам с батареей, двигаясь по дороге Шпиково — Стояны — Пирогов — Красное, занять местечко Красное; 3-му батальону занять станцию Ярошенко.

В 9 часов 27 октября 1-й и 2-й батальоны под командой капитана Стольникова выступили, причем команда разведчиков была направлена по дороге Стояны — Уяринцы — Красное, а главные силы двинулись по указанной в приказе дороге. В деревне Стояны начальника колонны встретил верхом галицийский офицер с письмом начальника бригады на имя «командования русских войск». В письме была изложена просьба не переходить линию Печора — Рагозня — Пирогово — Красное, дабы не произошло столкновения с галичанами, начавшими переговоры с русским командованием. Штаб Галицийского корпуса, которым командовал генерал Краузе, находился в местечке Тыврово. Галичане носили австрийскую форму. Начальник колонны письменно ответил, что его колонне приказано наступать на Красное и что с галичанами приказано в бой не вступать, галичане пусть остаются на своих местах и не беспокоятся, а колонна будет продолжать свое движение. Письмо галичан было тотчас же послано в штаб нашего отряда. В 18 часов наша колонна прибыла в Пирогов, где остановилась на привал, тогда как команда разведчиков, двигавшаяся по кратчайшему пути, в это время уже занимала Красное.

В Красном находилась бригада галичан, и на дороге в Уяринцы стояла их застава. Команда разведчиков разоружила эту заставу, вопреки предупреждению начальника колонны избегать недоразумений с галичанами, и вошла в местечко. Среди галичан, которых было около 400 человек, поднялась тревога. Начальник команды, опасаясь, в свою очередь, чтобы его не разоружили, явился к командиру бригады, извинился, вернул оружие и сказал, что по дороге из Пирогова идет наша колонна в два батальона с батареей и 30 пулеметами. Это заявление подействовало на командира бригады, он перешел на примирительный тон и просил послать навстречу колонне разведчика с его офицером, чтобы опять не произошло недоразумения. Этот офицер и разведчик с донесением прибыли в Пирогов в момент, когда колонна остановилась на привал. Начальник колонны решил заночевать в Пирогове, а разведчикам приказал оставаться в Красном. В штаб отряда было послано донесение о занятии Красного командой разведчиков, об остановке колонны на ночь в Пирогове, вследствие позднего времени, о сильной усталости людей и лошадей и о выступлении колонны с рассветом на Красное, где она будет ждать распоряжений. 3-й батальон в тот же день занял станцию Ярошенко.

28 октября в 7 часов колонна капитана Стольникова выступила в Красное, куда и прибыла около 9 часов. Здесь было получено распоряжение из штаба отряда занять деревню Щучинцы. Командир галицийской бригады в объяснении с начальником колонны доказывал, что мы на основании приказа не имеем права переходить их линии, показал написанный на немецком языке приказ по Галицийскому корпусу. Начальник колонны, однако, объяснил ему, что он только что получил приказ двигаться на Щучинцы и что он ничего не может ответить командиру бригады на его заявление. Командир бригады был очень поражен, что мы двигаемся ему в тыл; сперва как будто не верил этому, но, когда увидел, что колонна тронулась на Щучинцы, тотчас же выступил со своими войсками из Красного на Тывров. В 13 часов колонна заняла Щучинцы. Полк занимал линию Щучинцы — Ярошенко.

У петлюровцев, по-видимому, царила огромная паника, и 29 октября наш бронепоезд «Коршун» с полуротой 3-го батальона ворвался на станцию Жмеринка и занял ее, внеся еще больше неразберихи в стан петлюровцев. Город был петлюровцами брошен, и к вечеру весь полк сосредоточился в Жмеринке, выполнив поставленную задачу.

В. Альмендингер

Гибель 2-го батальона Симферопольского офицерского полка{306}

«Прорыв Махно» — под таким заглавием были опубликованы в журнале «Перекличка» две статьи: Г. Саковича{307} и штабс-капитана Мустафина{308}, свидетелей этого прорыва. Сакович пишет: «…Махно, обрушившись своими главными силами на Симферопольский Офицерский полк, опрокинул в речку один из батальонов этого полка и… прорвался». Мустафин же, симферополец, заканчивает свою статью так: «Патроны кончились. Оставшихся в живых конница перерубила. Капитан Гаттенбергер застрелился. Пленных не было ни одного».

При чтении этих статей у всех, еще живых, симферопольцев невольно встает в памяти этот трагический для полка день 14 сентября 1919 года на реке Синюха, принесший не только тяжелые потери полку, но, как выяснилось позже, и неблагоприятные последствия для всего Белого движения на Юге России.

Невольно вспомнилась симферопольцам и светлая личность капитана Гаттенбергера, командира 2-го батальона полка, погибшего в этом бою. Бывшим его подчиненным и соратникам явилась мысль восстановить образ этого незабвенного героя, офицера и командира, и почтить память не только его, но и всех доблестных соратников-однополчан, погибших вместе с ним в этом бою.

Борис Петрович Гаттенбергер по окончании в 1911 году Симбирского кадетского корпуса перешел в Павловское военное училище, которое и окончил старшим портупей-юнкером 6 августа 1913 года, и был выпущен в 13-й лейб-гренадерский Эриванский Царя Михаила Феодоровича полк. По отзывам его товарищей и младших юнкеров, Борис Петрович пользовался в училище большой популярностью и общим уважением.

В июле 1914 года вспыхнула война, и 15 августа подпоручик Гаттенбергер, младший офицер 6-й роты, выступил с полком в поход из Манглиса. Об участии Гаттенбергера в боевых действиях полка я писать не буду, отсылая читателя к книгам капитана Попова «Воспоминания кавказского гренадера» и «Лейб-Эриванцы в Великой войне», где с присущим ему талантом автор описал боевую работу полка в Великую войну. В этих книгах мы много раз встречаем имя Б. П. Гаттенбергера и узнаем из них, что, кроме очередных боевых наград, он был удостоен и Георгиевского оружия. Вот как сообщал «Русский Инвалид» в № 214 от 1915 года о награждении Гаттенбергера: «Награждается Георгиевским оружием 13-го лейб-гренадерского Эриванского Царя Михаила Феодоровича полка Борис Гаттенбергер за то, что в бою 28 ноября 1914 года у д. Пржевиче, увидев, что немцы заходят во фланг соседней с ним роты, бросился на них с полуротой в штыки, но, потеряв в этой штыковой атаке почти всех людей, принужден был с другой полуротой пробиваться через окружившего его численно превосходящими силами противника, что и выполнил и присоединился с уцелевшими людьми к своему полку».

После развала фронта,