Поначалу инвесторы не знали, как оценивать акции этих составных частей «Стандард Ойл», так как Рокфеллер не выпускал акции на Нью-Йоркскую фондовую биржу, а старый трест никогда не выпускал отчеты для акционеров. Одно из изданий Уолл-стрит перед самыми торгами предупредило, что стоимость новых компаний это «чистейшей воды догадки»74. Однако вскоре стало очевидно, что Рокфеллер был крайне консервативен в капитализации «Стандард Ойл» и что отделившиеся компании полным полны скрытыми активами. Настоящую борьбу за акции вызвали и другие факторы. Годами акции «Стандард Ойл, Нью-Джерси» сдерживало антимонопольное законодательство, но теперь разбирательства завершились, и их стоимость подскочила вверх больше обычного. А резкий рост автомобильной промышленности создал уверенность в бесконечных перспективах роста отрасли, которую пятьдесят лет затеняли пророчества о скорой гибели.

Когда 1 декабря 1911 года открылись торги, у публики проснулся ненасытный аппетит к новым фирмам, особенно, когда они объявили дивиденды в среднем в пять и три десятых процента от прежней стоимости капитала «Стандард Ойл». Как будто радуясь возможности подразнить борцов с трестами, инвесторы подняли акции до безумных уровней. С января по октябрь 1912 года «Стандард Ойл, Нью-Джерси» подскочила с трехсот шестидесяти до пятисот девяноста пяти; «Стандард, Нью-Йорк» поднялась с двухсот шестидесяти до пятисот восьмидесяти; а «Стандард, Индиана» с трех с половиной до девяти с половиной. Благодаря этому ошеломляющему росту, чистая стоимость активов Рокфеллера достигла пика в девятьсот миллионов долларов в 1913 году – более тринадцати миллиардов в долларах 1996 года. (Чтобы представить соотношение этих девятисот миллионов долларов, общий национальный долг Соединенных Штатов в тот год составил миллиард двести тысяч долларов, что эквивалентно трем процентам ВНП; федеральные расходы составляли всего семьсот пятнадцать миллионов долларов.) Как позже объяснил Младший, у его отца никогда не было миллиарда долларов в отдельно взятый момент, хотя через его руки проходили суммы и гораздо крупнее. За десять лет после роспуска «Стандард Ойл» в 1911 году, активы составляющих компаний повысились в цене в четыре раза. Кроме таланта предпринимателя Рокфеллеру сопутствовала значительная доля везения в жизни, и на покое он сделал больше денег, чем на работе.

Из-за стремительного роста компаний «Стандард» казалось, что тихий Рокфеллер опять перехитрил страну. Газеты начали публиковать ежедневные сводки его богатства – не вполне та кара, на которую рассчитывал Вашингтон. Как сказал Джордж Перкинс, бывший партнер Дж. П. Моргана, своему другу, Уолл-стрит «смеялась в кулак, глядя на то, что происходит»75. Больше всех был раздражен Тедди Рузвельт, вернувшийся в президентскую гонку в 1912 году как кандидат от своей третьей Прогрессивной партии. Он вновь набрасывался на «Стандард Ойл» и ревел: «Цена акций поднялась больше, чем на сто процентов, поэтому состояния господина Рокфеллера и его соратников на самом деле удвоились. Не удивительно, молитва Уолл-стрит теперь «О, милосердное провидение, дай нам еще одну ликвидацию»»76.

В вечной гонке за звание самого богатого человека мира Рокфеллер теперь оставил Эндрю Карнеги далеко позади и, вероятно, имел раза в два больше денег. (Точно сравнить сложно, так как оба много отдавали на благотворительность.) Тем не менее Рокфеллер и Карнеги сохранили сердечные, хотя и не близкие отношения. В 1912 году, направляясь в Вашингтон давать показания, Карнеги заехал в Кайкат и нашел, что Рокфеллер «высокий, худой улыбается и светится». Карнеги все еще смаковал уверенность, что перехитрил Рокфеллера в их старой сделке с Месаби, так как впоследствии написал другу: «Несомненно, мне доставила наслаждение встреча с пожилым джентльменом. Но я не стал упоминать о руде, которую купил у него»77.

Убедить скептически настроенную публику, что тридцать четыре новые компании и их семьдесят тысяч сотрудников не организуют новый заговор было сложно. Дж. П. Морган, услышав о решении 1911 года, спросил: «Как, черт возьми, какой-то суд собирается принудить человека конкурировать с самим собой?»78 Многие компании, получившие независимость, были достаточно сильны, чтобы внушать страх сами по себе. «Стандард Ойл, Нью-Джерси» осталась самой крупной нефтяной компанией мира, по размерам среди американских предприятий уступала лишь «Юнайтед стейтс стил» и сохранила сорок три процента стоимости старого треста. Из отделившихся компаний пять входили в двести крупнейших промышленных предприятий страны. Так как все фирмы сохранили прежних владельцев, было сложно рассчитывать на активную конкуренцию. Рузвельт жаловался: «Компании все под тем же контролем или, по крайней мере, работают так тесно, что эффект в точности тот же самый79.

По поводу выполнения решения 1911 года Рокфеллер произнес все правильные слова. 8 сентября 1911 года он сказал Арчболду: «Мы сделаем все возможное, чтобы выполнить все требования правительства, и, если от остальных потребуют не меньше, вероятно, это и правда приведет к реформе»80. Но он тихо старался помешать роспуску, предложив, чтобы руководители компаний «Стандард Ойл» встречались на Бродвей, 26, каждое утро в десять тридцать, чтобы сохранить дружеские отношения и обмениваться информацией. (Из юридических соображений всех предупредили не обмениваться мыслями на бумаге.) То, что обе компании, «Стандард Ойл, Нью-Джерси», возглавляемая Арчболдом, и «Стандард Ойл, Нью-Йорк», возглавляемая Фолджером, оставили свои представительства в том же старом здании, многое говорило об их отношениях.

Следующее десятилетие роспуск треста часто казался обманом. Компании «Стандард» продолжали делить страну на одиннадцать торговых зон, продавая те же марки товара и не конкурируя по ценам. Бывшим коллегам потребовалось много времени, чтобы начать рассматривать друг друга как конкурентов и заходить на территории друг друга. Многие критики считали, что для предотвращения сообщничества правительству следовало сделать одну из трех вещей: оставить трест как есть и регулировать его; вынудить акционеров взять акции только одной из тридцати четырех фирм; или создать полностью интегрированные компании, у которых не было бы необходимости полагаться на другие предприятия «Стандард». Например, «Стандард, Нью-Джерси», унаследовала обширную нефтеперерабатывающую систему, но без сырой нефти, что вынуждало ее к тесному сотрудничеству, чтобы исправить перекос.

Старый охранник на Бродвей, 26, оплакивал уход треста, но некоторые «младотурки» в новых компаниях были полны радости. Многим директорам «Стандард Ойл» было за шестьдесят лет. Это держало организации в старческом темпе, сдерживая молодых творческих мужчин, в то время, когда требовалось быстро адаптироваться к эпохе машин. Один из таких невероятных вольнодумцев, доктор Уильям М. Бартон из «Стандард Ойл, Индиана», считал, что Рузвельт и Тафт оказали неоценимую услугу. После расчленения 1911 года он сказал: «Это чувствовалось во всем – молодым дали шанс»81. Бартон, свободный от веса бюрократии, в 1913 году запатентовал исключительно ценный процесс «крекинга» сырой нефти – способ переработки, дающий гораздо более высокий процент бензина. Благодаря открытию на «Стандард, Индиана» обрушилось множество выплат за права от других нефтяных компаний. Сохраняя полный контроль над технологией до 1921 года, «Стандард, Индиана» требовала у своих двоюродных компаний продавать «крекинг»-бензин только в пределах их торговых зон до 1911 года, что еще десятилетие сохраняло структуру треста.