со странным, прожигающим насквозь взглядом. Король Англии ещё ни разу не видел колдуна Парсифаля, только много слышал о нём. Но Ричарда поразило ощущение неведомой, глухой угрозы, которое исходило от этого человека.

— Кто вы такой? — ответил Львиное Сердце вопросом на вопрос.

— Рыцарь Храма и слуга императора, — проговорил тёмный человек тем же вкрадчиво-ровным голосом.

— Тамплиер! Ну так я и думал! — воскликнул Ричард почти весело. — По-моему, более преданных врагов у меня не было и нет.

— Приятно, когда твою преданность ценят.

В это время пленник увидел, что на другом конце крепостного двора, возле опущенной решётки ворот, стоят несколько осёдланных лошадей и рядом — восемь всадников в боевых доспехах, при оружии.

— Прошу вас, король! Прошу! — теперь Парсифаль говорил куда твёрже и жёстче. — Нам пора ехать.

— Вот как? — ни в лице, ни в голосе Ричарда не было и тени тревоги, что, кажется, злило колдуна. — Пора так пора. Куда вы меня повезёте?

— Пока вам предстоит недалёкий путь, ваше величество. Но затем, — жгучие глаза Парсифаля вспыхнули ещё ярче, — затем вы отправитесь гораздо дальше.

В выражении этих глаз, в голосе, в смысле гримасы, исказившей сухое лицо хранителя Грааля, невозможно было ошибиться. Он и говорил с одним лишь желанием — устрашить, привести в смятение, заставить ощутить жуткую власть неведомого, перед которой содрогаются даже самые сильные сердца.

Отчасти он достиг цели. Сердце Ричарда, доселе бившееся лишь чуть сильнее обычного, теперь вдруг замерло, затем сильно заколотилось. Он очень хорошо понял Парсифаля. Но у него и на этот раз хватило воли ничем не выдать себя.

— Мне кажется, — сказал король с улыбкой, — что в своё время вы, мессир тамплиер, отправитесь куда дальше меня. И у меня не будет возможности встретить вас в конце долгого пути. Мы говорим об одном и том же, не так ли?

Парсифаль тоже не изменился в лице. Лишь вытолкнул коротко и зло:

— Если даже и так, мы всё равно не можем друг друга понять. Прошу в седло.

— Вот в этом? — король снова засмеялся и тряхнул в воздухе ножной цепью, которую по-прежнему придерживал рукой. — Вы что же, полагаете, что в этом возможно сесть верхом?

— Это сейчас снимут, — спохватился колдун и махнул рукой стоявшему в стороне человеку. — Но цепь на руках, не обижайтесь, придётся оставить. Вас очень трудно удержать в неволе, ваше величество. Очень трудно!

Когда пленник и двенадцать человек охраны оказались в сёдлах, сел на коня и сам колдун. По его знаку тотчас поднялась решётка, открывая проём ворот, и почти сразу же опустился подъёмный мост. Ричард в первый момент удивился, что ему не попытались, как в прошлый раз, закрыть лицо капюшоном, но потом подумал: «Лишнее доказательство! Скорее всего, меня увозят туда, где всё должно окончиться».

Эта мысль почему-то принесла спокойствие. Он ещё не понимал, да и вряд ли мог понять, что именно ему угрожает. В любом случае это была угроза смерти, а со смертью Львиное Сердце встречался так часто, что отвык придавать ей слишком большое значение. Страшило только одно: опасность умереть, не исповедовавшись и не причастившись Христовых Тайн. Тамплиеры — не сарацины, но мало кто, хорошо зная храмовников, считал их добрыми христианами. Значит, вполне могут его лишить права на исповедь и причастие. Однако на всё Божья Воля!

Конный отряд неторопливой рысью миновал мост. Проезжая под аркой, Ричард поднял голову и понял, где же он был заточён. Под полукруглым сводом арки, на вделанном в камень железном кольце висел старый проржавевший меч. По преданию — меч первого владельца замка, отвоевавшего окрестные земли у врагов и этим же мечом убитого здесь, под этой самой аркой. Кажется, его предала жена в угоду любовнику, но сыновья отомстили за отца. Гогенау! Замок Гогенау... Впрочем, какое это теперь может иметь значение?.. Вряд ли он сюда вернётся!

Глава 2

Кровь и колокольчики

За мостом, опустившимся не надо рвом, а над естественным руслом неширокой, но глубокой реки, открывался пригорок, сплошь заросший колокольчиками, так что почти не было видно травы — он был весь синий, как отражение неба. И среди этой синевы темнели фигуры ещё двадцати с лишним всадников, среди которых выделялись трое рыцарей в белых плащах с красными крестами тамплиеров. Заметен был и ещё один человек, которого Ричард узнал даже издали.

— Приветствую вас, ваше императорское величество! — крикнул он, продолжая веселиться. — Вот так встреча двух могущественных монархов! Вы что, кажется, тоже в плену у тамплиеров?

Будь в руках у Львиного Сердца заряженный арбалет, он и то не смог бы выстрелить точнее. Генрих Шестой, германский император, подскочил в своём седле, от ярости став белее, чем плащи его спутников. Да, Ричард не просто попал, он попал в самое уязвимое место.

— И я приветствую вас, король Англии! — хрипло прорычал Генрих. — Вижу, вы не отвыкли от своих походных шуточек, которые, может, уместны среди напившихся воинов, но не меж рыцарями.

— А я думал, что рыцари — как раз и есть воины, да притом самые лучшие! — отозвался Ричард.

— Рыцарь должен обладать не только умением рубить направо и налево, — произнёс Генрих. — И разговор не о тамплиерах. Это я забрал вас у герцога Леопольда, потому что герцогу не пристало держать в плену короля. Теперь вы — мой пленник. В замке Гогенау вы находились, пока я был в отъезде и не мог оказать вам достойного приёма. Теперь вы поедете в другое место, которое