же, а «она» уехала), но когда я ему натерла картошки, и он выпил, то будто бы «как рукой сняло». Почему нет свежей картошки? Попроси же прислать Анну Семеновну Будо — у ней же есть?

Затем вот что: хорошо принимать концентрированный раствор Traubenzucker[255] (a как по-русски? Виноградный сахар?), его название «Dextropur» и на коробке — кукуруза. Вряд ли найдешь, но попытайся. Спроси. Это тот самый сахар, которым питают через клизму при кровоизлияниях. А моего отчима посадили в лечебнице на такую клизму и при рвоте! Заметь! Твоя диета все же еще м. б. недостаточна для разгулявшейся кислотности?! Потому и молю тебя: не решай ничего сам, но слушайся только врача, вплоть до клиники. Ты сам увидишь, как тебе будет покойно. О растворе концентрированного сахара — Dextropur’a — я пишу, имея в виду лечение [2 сл. нрзб.], но не клизмой, т. к. там строго определенный раствор, не помню точно, кажется 5 %. Но не знаю точно. Затем хорошо от изжоги препарат «Aplona» — яблочный порошок. Очень вкусно и помогает. Вообще ведь теперь даже сырыми тертыми яблоками желудки лечат. Но не знаю, можно ли тебе при таком раздражении. И очень хорошее средство — это «Belargal», я писала уже. Оно, действуя на нервную систему, укрощает желудок. Мне дал его наш друг, но как я пошлю?? Это средство очень хорошее, но трудно достать. У тебя, конечно, нервы, но теперь желудок уже тоже разболтался и сам не знает, чего хочет. Что говорит Серов относительно клиники? Понимаешь, Анна Васильевна для тебя недомогающего еще могла быть решением вопроса, но не для тебя — больного. Тебе не такой уход нужен. Я же знаю. Если я приеду, то я готова все для тебя сделать. Я обращусь в сестру милосердия для тебя с радостью. Но ведь ты не дашь мне всецело тебя взять в руки? Я знаю, что не дашь, и мне трудно было бы настаивать. Но чужие сестры… ты им позволь! Это не так ужасно. Меня же трогали чужие доктора. Неприятно, но если нет выхода, то что же делать? Милый мой худышка… ангелок ты мой. Не грусти, не смей. Ты поправишься, если этого захочешь и будешь слушаться. Хорошо, роднушечка? Если Господь мне поможет приехать, то тебе будет лучше, я ручаюсь. Часто эти рвоты бывают еще и оттого, что pilorus сдавлен спазмой нервной. Это не органическая [стеноза], но нервная спазма. Так было у моего (опять-таки) отчима. Он сидел часы… все не освобождался желудок от barium-каши, доктора решили было оперировать… нет прохода. И вдруг… через кратчайший срок все прошло и стала «пища» совершенно проходить нормально. Я знаю, что пища из желудка пропускается в duodénum лишь +/-1 centimètre cube[256] и совершенно нейтральной реакции или даже щелочной. Потому то, чтобы разбавить слишком кислый сок, желудочные железы (есть такие) вырабатывают так называемую Verdiinnung-Flussigkeit[257] и оттого переполняется желудок этой массой. Оттого же часто мы в лаборатории, взяв лишь нужное количество для исследования (10 centimètre cube) часто находили «нормальную» цифру кислотности, но, приняв во внимание соотношение всего количества жидкости, мы устанавливали адскую Hyperacidité. Я уже писала. Раньше, некоторые профаны вытягивали только немного соку для исследования, а не все содержимое желудка и очень, очень часто прозевывали болезнь. Ну, это не важно. У тебя, конечно, очень высокая кислотность, но м. б. еще и спазмы? И тогда тоже часто, что-нибудь извне меняет ход болезни. Просто даже музыка, приятный посетитель делали чудеса с моим отчимом. Твои нервы, Ванёк, в вечной судороге какой-то. Ты все мечешься, горишь. Так нельзя. Оля приедет, твоя Оля и заставит тебя быть пай! Я колебалась, ехать ли и потому не просила визы, но в это воскресенье почему-то просила друга написать мне бумагу. Ах, Ванёк, зачем такой мрак у тебя! Я понимаю это, но это так вредит.

Милый Ванечка мой, ну успокойся. Поди же в клинику. Там тепло. Подумай, тепло. Не надо дрогнуть. Молоко получишь. Отчиму остановили рвоты мороженым. Тогда еще хорошее было. Обязательно снесись с Antoine. Бедная Елизавета Семеновна! Давно ли у нее это? Юля к тебе ходит? Не лучше ли тебе к ней перебраться на зиму? Ах, если бы ты у меня мог прогостить зиму! У нас тепло. Мы топим, очень правда неказистая, но чудесные печки, — «Salamander». Они французские. Жарко прямо. Только в спальнях наверху холод. Дикий обычай. Я люблю тепло и тогда можно вставать, не корчась от холода, а с удовольствием, мыться, не торопясь делать туалет, гимнастику. Впрочем, я ее теперь оставила из-за почки. Ванечек, светик мой, благодарю тебя за рассказ. Я перепишу его и тотчас тебе пошлю письмо обратно. Обещаю. Но могла читать строки о Меркулове. Господи, Ваня, зачем так думать? Ревела я вчера до опухших глаз. А вечер ломать себя надо было. Мучилась до пыток, на свадьбе. Хорошо, что все внимание было их еде — «жор» собственно даже (прости грубое слово). Отличная она была… до… того, что не вздохнуть. Торты так стоять и остались. А потом домашнее «кабаре» с поразительно-талантливыми силами. Я ускочила домой, брякнулась в кровать и долго лежала, смотря в темноту, слушая сердце, спрашивая его, что оно чует. Ванечка, я безумно твоей тоской тоскую, но когда думаю о том, что с тобой будет, то у меня крепкая вера, что все будет хорошо. Мне только ясно, что ты задергался. Тебе и твоему желудку ежовые нужны рукавицы, а дома их быть не может. И потому я еще и еще прошу: подумай, посоветуйся с Antoine о клинике. Да? Подправься, а там, глядишь, и Ольгуна к тебе приедет. Я все тебе сделаю, ангел, что только могу. Целую тебя, радость моя, и молюсь о тебе горячо, и верю, что Господь не оставит. Благословляю тебя. Обнимаю тебя, грею у сердца. Радость моя, Ванечка мой! Оля. Привет Анне Васильевне.

225

О. А. Бредиус-Субботина — И. С. Шмелеву

7. XI.42

Ванюша мой родной, каждую секундочку думаю я о тебе.

Солнышко мое, умоляю тебя, подумай о клинике. Дома ты изведешься, измучаешься, доведешь себя до предельного истощения всяческих сил. Прошу тебя, подумай. Не будет ни холода, ни беспомощности против тошноты, ни этого ужасного одиночества ночью и беготни к раковине в кухне. Ты будешь весь отдан покою, который тебе так нужен. Не надо думать о том, что можно кушать и чего нельзя, и затем что и где достать. Тебе дадут, что нужно. И