их, — умоляла я у его губ. — Пожалуйста.

— Я сниму, — уговаривал он. — Просто расслабься.

Я не могла. Я отчаянно хотела заполучить его. Просто быть с ним снова. Все казалось таким безумным. Я была в бешенстве. — Пожалуйста?

— Черт, пожалуйста, не говори это так, — выдавил он, слезая с меня. Он вытащил обертку из фольги сбоку от своих спортивных штанов и бросил ее на кровать, прежде чем раздеться. — Продолжай умолять меня, и ты заставишь меня взорваться еще до того, как я к тебе прикоснусь.

— Прости. — Дрожа, я юркнула под одеяло и зачарованно смотрела, как он разорвал обертку от презерватива и быстро натянул ее. — Я просто… да. — Кивнув, я плюхнулась на спину и прошептала: — Да.

— Да? — Откинув одеяло, Джонни забрался ко мне. — Ты уверена?

Не в силах больше ни секунды не прикасаться к нему, я обхватила шею Джонни рукой и притянула его лицо к своему, губы слились в поцелуе, который я хотела никогда не прерывать. Он переместился поверх меня, а затем на меня, медленно раздвигая мои бедра своими. Я позволила своим ногам раздвинуться, впившись пальцами в его бока, когда почувствовала, как он прижался ко мне. Он тяжело дышал, его грудь быстро поднималась и опускалась, когда он с болезненной нежностью входил в мое тело.

Его лоб коснулся моего таким успокаивающим и нежным движением, что я почувствовала, как слезы защипали мне глаза, когда мои эмоции угрожали прорваться сквозь меня. — Дерьмо, — простонал он странно беспомощным тоном, в котором звучала боль, когда он навис надо мной, перенеся свой вес на локоть, в то время как свободной рукой обхватил и погладил меня по щеке. — Тебе больно? — Успокаиваясь внутри меня, он прошептал: — Я делаю тебе больно?

Я была ошеломлена, тонула в ощущениях, которые одновременно обжигали меня и поджигали, но он не причинял мне боли так, как думал. Прикусив губу, я покачала головой и притянула его лицо к своему. — Нет, — выдохнула я ему в губы, обвивая руками его шею. — Ты само совершенство.

Его глаза искали мои, неуверенность мелькнула на его лице, когда он глубже вошел в меня, оставляя обжигающий след восхитительного разрушения с каждым толчком своих бедер. — Ты уверена?

Мои руки так крепко обхватили его шею, что я была уверена, что где-то перекрываю кровообращение, но я не могла его отпустить. Я физически не могла отпустить его. Я была напугана неизвестностью, неуверенна в будущем и отчаянно влюблена в него. Единственная истина, которую я знала в этот момент, заключалась в том, что я доверяла этому мальчику. Я доверяла ему каждым дюймом своего тела, и своими глазами я желала, чтобы он никогда не разбивал мое сердце. — Я уверена в тебе, — прошептала я. — Двигайся во мне.

Дрожь прокатилась по его телу, а затем он начал двигаться внутрь и наружу, глубоко и медленно, покачивая бедрами в захватывающем ритме, в то время как его губы не отрывались от моих. Вцепившись в него, как в спасательный круг, я сомкнула ноги вокруг его талии и доверилась инстинктам своего тела, двигая бедрами вверх с каждым его толчком вниз. — Скажи мне еще раз, — умоляла я, выгибая спину вверх, впиваясь ногтями в загорелую плоть его обнаженной спины. — Пожалуйста.. — Прикусив губу, чтобы не закричать, я впитывала ощущение его тела, его веса, все глубже вдавливающего мое тело в матрас, необъяснимых ощущений, которые он пробуждал к жизни внутри меня, когда он входил в меня снова и снова. — Джонни… Скажи мне еще раз.

— Я люблю тебя, Шэннон, как река, — прошептал он, и тепло его дыхания на моей плоти вызвало дрожь удовольствия, прокатившуюся по мне. — И я вернусь домой, к тебе. — Он тяжело дышал, его сердце почти бешено колотилось в груди, когда он делал короткие вдохи. — Я обещаю.

Мгновенная вспышка облегчения пронзила меня, но ее быстро сменило удовольствие, пробежавшее по моим венам, когда мое тело утонуло в любви.

75

ИМЕНИННИК

ДЖОННИ

Кто-то, кто пел "С днем рождения тебя", "с днем рождения тебя", "с днем рождения, старые фиолетовые шарики", "с днем рождения тебя", прервал мой лучший гребаный сон, в котором была обнаженная Шэннон, обхватывающая ртом мой член. Звук громко хлопнувшей двери прервал мои счастливые мысли, а затем я был погребен под невыносимым грузом, когда ее милое лицо исчезло из моего мысленного взора.

Вздрогнув, я проснулся и попытался откинуть одеяло, под которым я задыхался, с лица. — Мой лучший друг совсем взрослый! — продолжал говорить голос. — Большой один-восемь! Теперь ты можешь легально покупать мне выпивку и сигареты, когда я захочу. Как будто сегодня твой день рождения, но я единственный, кто пожинает плоды.

— Отстань от меня, ты, большой ублюдок! — Я зарычал, когда мне наконец удалось освободиться от простыней, в которые я был завернут. Резко подскочив на кровати, я вытянул руку и столкнул Гибси с кровати, прежде чем откинуть одеяло, охваченный паникой при мысли о том, какой блин он мог бы сделать из моей девушки, если бы ему удалось приземлиться на нее, но ее там не было.

Сбитый с толку, я обыскал свой матрас, но обнаженной Шэннон не обнаружил.

— Это прекрасный способ обращаться со мной, — фыркнул Гибси с того места, где я повалил его на пол. — Очаровательно.

— Который час? — спросил я

— Ты просто сбросил меня со своей кровати, когда я проделал весь этот путь сюда, чтобы поздравить тебя с днем рождения, — проворчал он, поднимаясь на ноги. — Тебе следовало бы извиниться за грубое обращение со мной, Джонни, а не спрашивать меня о времени…

— Который, блядь, час, Гибс? — Рявкнул я, скатываясь с кровати, чтобы обыскать матрас.

— Сейчас только половина седьмого, — фыркнул он. — Господи, ты должен быть бодрым в день своего рождения — о, ради всего святого! Убери, пожалуйста, это огромное чудовище!

— Если ты не хочешь видеть мой член, постучи, прежде чем входить в мою комнату, — выпалил я в ответ, направляясь, совершенно голый, в свою ванную и захлопывая за собой дверь. Приглушенным голосом я сказал: — Шэн, ты здесь?

— Я тут, — прошептала она в ответ.

Ухмыльнувшись, я отдернул занавеску в душе и приподнял бровь. — Я знал, что ты мне не приснилась.

— Э-э, нет, не сон. — покраснев, она натянула занавеску для душа обратно на свое тело и заерзала. — С восемнадцатилетием.

— Самый лучший день рождения за все время, — промурлыкал я, снова отодвигая занавеску, чтобы залезть в ванну. — Ты в моей постели.. — Остановившись, я схватил ее за бедра и поднял на руки. Прижимая ее к стене