одни, никто так не поступает, отлить – дело нехитрое. Меня заинтересовал этот момент. Я решил подслушать, и узнал, что ты, чтобы сходить по маленькому, опускаешь стульчак и садишься. Это мне многое объяснило, все твои отказы, пойти на пляж, в сауну, к девушкам, то, что ты меня домогаешься, и, одновременно, отталкиваешь. Я понял, что твой член так мал, что его длины не хватает пустить нормальную струю, поэтому тебе приходится садиться. Природу этого я не мог понять. Я сам спросил у Луи, в чем тут дело. Он изумился моему вопросу, так как, грешным делом, считал, что мы с тобой любовники и периодически пошаливаем. Потом Луи объяснил мне, что это врожденное, а не результат ампутации или травмы. Размеры несчастья, Анжи, мне тоже известны. Извини, что я об этом так бесцеремонно говорю, но и ты пойми, что это не катастрофа мирового масштаба. Ты мой друг, я знаю и люблю тебя не один год. Поэтому, давай уже придем к какому то совместному решению по поводу нас.

Анжи молчал, переваривая информацию. Потом посмотрел на Малыша и улыбнулся уголками губ.

- Ну а что тут думать? Даже хорошо, что ты про меня все уже знаешь. Какие вы все наблюдательные, и ты, и Пьер как-то пронюхал. Мне, я думаю, тоже уже пора взрослеть и перестать комплексовать, хотя бы перед своими. Пошли, Малыш, домой. Я уже замерз. Ну ты и наговорил мне сегодня. А когда мы познакомились, я думал, что ты почти немой.

- Многие тогда тоже так думали, – рассмеялся Малыш. – Когда я жил у Пьера, меня считали глухонемослепым. Сколько же тайн я узнал!

В лифте, они стояли друг против друга, через плечо Малыша Анжи смотрел в зеркало на свое измученное лицо. Они оба дрожали от волнения и предвкушения. Лифт, казалось, ехал бесконечно. На верхней площадке не было света – вот так элитный дом! Анжи не мог найти ключи по карманам, потом попасть в замочную скважину, руки его тряслись, его трясло, словно в ознобе. Малыш посветил ему телефоном.

Они ввалились в темный коридор. Телефон Малыша полетел в сторону, Анжи выронил ключи.

Они накинулись друг на друга, как изголодавшиеся звери, целуя и кусая, срывая одежду. Они не могли найти дорогу в спальню, не могли раздеться, путаясь в пуговицах, рукавах и штанинах, наконец, упали на кровать, задыхаясь от поцелуев, объятий и желания. Оба уже имели достаточно опыта, Анжи долго жил с одним активным партнером, а Малыш хорошо погулял по чужим постелям. Анжи с упоением почувствовал великолепный член Малыша у себя внутри, подался вперед, к нему, и опять впился в него губами, а может быть и зубами. Оба стонали от наслаждения и боли. И оба кончили, едва успев начать, по молодому, просто от перевозбуждения.

После, на обоих напал смех.

- Кто-то мне говорил, что дверь надо закрывать, – хохотал Малыш. – Дверь в подъезд нараспашку, весь дом, наверно, слышал, как мы орали, с первого этажа и по двадцатый.

- И кто прозвал тебя Малышом? – говорил Анжи. – Ничего себе, малыш. Тебя, блин, надо было прозвать Крепыш.

- Да ладно! Пойду дверь закрою.

Малыш ушел, а Анжи остался лежать в блаженстве. Слишком, неправдоподобно хорошо. В этой квартире происходят чудеса. По рассказам, Ганс в первый раз трахнул Пьера тут же, в этой счастливой квартирке. У Анжи здесь был первый секс с Луи, и вот теперь с Малышом.

Малыш вернулся, робко прилег рядом. Анжи обхватил его обеими руками, прижался лицом к его волосам.

- Но он же встает у тебя, все нормально, – шептал Малыш, – со стороны физиологии все в норме, ты и кончил через него...

- Да, но размер, вернее отсутствие всякого размера...

- Вот уж действительно, печалька. А операцию ты сделать не хочешь?

- Нет, ни за что, я никогда не лягу под нож, тем более, речь идет об интимном месте. Так буду жить...

- Луи мне сказал, что знал до тебя парня с членом размером, как у тебя, примерно пять сантиметров, правда, он был гермафродит, у него не было яиц, и член не вставал.

- Я знаю эту историю. У меня есть ощущение, что Луи ее придумал, чтобы доказать, как мне сказочно повезло. Толку-то, что встает? Я все равно никогда никого не трахну.

- А хотел бы? Если хочешь, меня трахни, без проблем.

- Ты смеешься? Я не смогу войти...

- А что тебе, интересно, может помешать? Давай, Анжи, засади.

- Ты ничего не почувствуешь...

- На данный это момент не важно, а потом, что-нибудь придумаем.

Малыш занял выгодную позицию на четвереньках. В комнате было совершенно темно, это вселило в Анжи уверенность.

На ощупь он обнаружил заветную тугую дырочку. И как только бедный Малыш умудрялся трахаться с Демоном? Анжи почти вплотную придвинулся к ягодицам Малыша и проник, затем подвигался, приспосабливаясь. Малыш опять задрожал, и эта дрожь возбудила Анжи до предела. Ему хотелось причинить Малышу боль, чтобы тот застонал, но он не решался.

- Укуси меня, – словно угадав его желание, попросил Малыш.

Одним укусом не обошлось, но Малыш, как бы то было ни удивительно, вроде получил от этого удовольствие. Анжи кончил, довольно сильно сжав пальцами его соски. Он был просто ослеплен счастьем. Потом они еще занимались любовью, уже более нежно и неторопливо, пока, под утро, не уснули, совершенно вымотанные.

Утром Анжи в некотором шоке осматривал тело Малыша, а именно следы своих зубов на его спине, плечах и даже губах. Малыш вел себя совершенно невозмутимо.

- Пройдет, – небрежно сказал он.

Анжи пробормотал извинения, но Малыш опять отмахнулся:

- Успокойся, Анжи. Я люблю боль, мне этого еще и мало.

Это откровение шокировало Анжи еще больше, чем собственная жестокость. За завтраком Малыш рассказал о своих мазохистких наклонностях и фантазиях.

- Мне все равно, боль или психологическое давление, но главное, чтобы что-то было. А лучше, и то, и другое.

Анжи сомневался:

- Не знаю, смогу ли я удовлетворять твои запросы...

- Сможешь. Я скажу тебе, что надо делать, попозже.

Оба сожалели, что не могут сразу начать жить вместе, так как понимали, что после всего что между ними случилось, они просто не в силах расстаться. Но сделать это пока было нельзя. Свои отношения им придется держать в строжайшей тайне, даже от Демона. Пока не пройдет суд, больше никаких совместных