- Задница.

- И все?

- Ну и личико, – на всякий случай добавил Демон, – Принц, замолчи, иначе, я точно забуду какой-нибудь важный документ.

Демон проверял с вечера уложенный портфель.

- Но ты же дашь мне вечером, как обещал, не обманешь? Иначе, если я расстроюсь, то смогу позабыть свою речь...

- Умер наш общий друг, твой бывший любовник, который сделал тебе столько добра и не раз за жизнь тебя выручал! И сейчас мы идем в суд отстаивать его интересы, его последнюю волю! Неужели, действительно, для тебя, Принц, нет ничего святого?

Демон на одном дыхании выпалил это. Пристыженный Принц стал надрывно вздыхать, рассматривая свои ногти.

- Пошли в машину, – приказал Демон, – и попробуй только устроить в суде какие-нибудь свои выкрутасы, башку оторву.

Принц уныло поплелся за ним. Настроение было испорчено. Потом он вспомнил о предстоящем выступлении и несколько воодушевился. Голым, конечно не выйдешь, но все равно интересно. В машине он достал листок с текстом, пробежал его глазами. Скучно. Принц считал, что речь никуда не годится, но доказывать это Демону было бесполезно.

Они заехали в офис, Демон оставил Принца ждать в машине, он должен был успеть сделать еще какие-то свои неотложные дела.

Принц предался воспоминаниям о последней встрече с Луи в больнице.

“Я благодарен тебе за каждую минуту, которую ты находил для меня, за каждый момент. Я всегда мечтал только о тебе. Я любил тебя. Если что-то было не так – прости.” Вот что сказал ему тогда Луи. Принц расчувствовался и всхлипнул, потом стал думать дальше.

А неплохой кусочек, однако, имел шансы откусить юный Анжи! Умница парень, все провернул, как надо, не сорвался до самого конца. Хотя, конечно, не исключено, что Анжи действительно любил Луи чистой первой любовью. Принц считал, что Анжи вполне достоин унаследовать состояние Луи, поэтому и шел в суд выступать на его стороне, несмотря на антипатию со стороны Анжи.

Луи не любил Анжи. Это так. Ценил, уважал, но не любил. Тогда, как его, Принца, Луи любил, но не ценил и не уважал. Где же, эта золотая середина, да и бывает ли она? Принц опять всхлипнул. Вот у них с Демоном...

В машину сел Демон.

- Ты что, Принц? Ну, успокойся, нам сейчас всем тяжело. Мы сделаем, все, что можем. Смотри, не подведи, со своей стороны.

- Не подведу, – сдавленным голосом пообещал Принц и достал носовой платок.

- Там, в бардачке фляжка, – ласково сказал ему Демон, – в ней, кажется, оставалось немного коньяка...

Принц через секунду завладел фляжкой присосался к ней, как вампир к жертве. Принятой дозы хватило, чтобы щеки его порозовели и он слабо улыбнулся.

- Спасибо. Все-таки, есть в тебе немного доброты...

Они подъехали к зданию городского суда. Анжи уже был здесь, он не решался выйти из машины, так как на крыльце обосновалась толпа родственников Луи: пожилая сестра, два бородатых племянника, их жены, куча ребятишек, и в придачу еще какой-то полный солидный мужчина, очевидно, адвокат семейства.

Завидев Демона, Анжи вылез из машины. Демон ободряюще хлопнул его по спине. Принц протянул Анжи руку, тот неохотно пожал ее, типа официальное примирение.

- Демон, – сказал Анжи, – может, мы зря все это затеяли? Пусть подавятся.

- А магазины? – строго напомнил Демон, – они-то подавятся, да Луи нам этого не простит.

Ровно в девять двери зала суда открылись, и все стали рассаживаться по местам.

Демон пытался дать Принцу последние наставления:

- Называй судью “ваша честь”, не вздумай ему подмигивать, веди себя прилично.

- Да знаю, – раздраженно сказал Принц, – я не идиот.

- Встать, суд идет, – объявила девушка-секретарь.

Судья, седой мужчина лет шестидесяти, произнес традиционную вступительную речь, что суть дела – наследственный спор. Но все знали, что дельце скандальное. Шутка ли, за наследство спорят родная сестра усопшего и его любовник-гей!

В зал набилось не мало прессы, а так же, людей, пришедших поддержать Анжи. Демон с досадой заметил, что Принц обернулся на Пьера, обосновавшегося на заднем ряду, и сделал ему ручкой. Там же он заметил и Малыша.

Слушание началось. Предоставили слово сестре.

Сестра Луи, мощная тетка, облаченная в черный траурный наряд, сообщила суду, что этот чудовищный молодой человек совратил Луи с истинного пути и намеренно свел в могилу, чтобы завладеть его состоянием.

Потом вызвали Анжи. Тот держался со спокойным достоинством и ровным голосом отвечал на вопросы так, как его научил Демон. Да, он жил с Луи несколько лет, потому что они любили друг друга. Да, он работал на него. Он узнал о болезни Луи и лично ухаживал за ним, следил, чтобы тот выполнял все предписания врачей.

В свою очередь Демон сказал, что свое завещание Луи составил будучи в здравом уме и твердой памяти, когда прогноз лечения был самый положительный, что было подкреплено документами и медицинскими справками.

Пошла вереница свидетелей с той и с другой стороны. Защитники прав Анжи в один голос твердили, что Луи очень ценил свой бизнес, и что он хотел, чтобы именно Анжи стал продолжателем его начинаний и готовил управлять его своей торговой сетью.

Свидетели со стороны сестры напирали на то, что Луи никогда не был геем и стал лишь жертвой алчного Анжи.

Нашлась женщина, соседка, которая подтвердила эту версию, сказав, что была любовницей Луи много лет, ходила к нему в гости и оставалась ночевать. Вопросы судьи, почему же они тогда не жили вместе и не поженились, а так же, почему она не ухаживала за Луи во время его болезни, поставили ее в тупик.

Вызвали свидетеля Яна Андерсона. Принц встрепенулся и вышел к трибуне. Он был великолепен в своем костюме жемчужного цвета в сочетании с белоснежной сорочкой.

- Как давно вы знали господина Луи? – задал вопрос судья.

- О, давно, ваша честь, – музыкально произнес Принц, – лет десять. Он был моим первым мужчиной.

- Первым, это в каком смысле? – нахмурил седые брови судья.

- В прямом, ваша честь, – Принц стыдливо потупил взор, – первым мужчиной, с которым у меня был секс и я испытал оргазм. Луи был великолепным, опытным любовником.

Демон понял, что все пропало. У него волосы зашевелились на голове от этого заявления. Принц с первых же секунд полностью отступил от текста и предался своим фантазиям. И сделать было ничего нельзя.