Она снова оказалась на расстоянии вытянутой руки, и улыбка ее была чуть странноватой.

– Я очень рада, Эзр. Но… благодарить не нужно. Я рада, что у вас все кончилось хорошо.

Эзр не стал развивать тему и уже повернулся к путеводным веревкам, которые Али повесил для работ по реконструкции.

– Скорее все хорошо начинается, Чиви. Все эти годы было мертвое время, а теперь… Ладно, потом поговорим!

Он махнул рукой и потянулся все быстрее и быстрее ко входу в пещеру.

Рейнольт превратила групповой зал Мансарды в отделение для выздоравливающих. Там, где зипхеды проводили Вахту за Вахтой на службе предводителя, они теперь получали свободу.

Анне остановила его в коридоре перед залом.

– Перед тем, как ты войдешь, запомни…

Винж уже обходил ее сбоку, но остановился.

– Ты сказала, что она нормально вышла из этого состояния!

– Да, общая картина в норме. Обыденное сознание не хуже прежнего, она даже сохранила специальные знания. Мы сейчас проводим почти три тысячи операций де-фокусировки – больше вольноотпущенников, чем за всю историю эмергентов. И получается очень хорошо. – Она нахмурилась, но это не была мимика нетерпения ее прежнего Фокуса. Это была гримаса боли. – Я… мне хотелось бы переделать то, что мы делали с первыми. Сейчас я справилась бы лучше.

Эзр видел эту боль и устыдился неожиданной радости: значит, задержка была к лучшему. В работе с Триксией было преимущество накопленного опыта. Может быть, все равно все было бы удачно – в конце концов, сама Рейнольт прошла через это без потерь. Но как бы там ни было, все уже сделано. И там, за спиной Рейнольт, в прохладном зеленом коридоре, была Триксия Бонсол, проснувшаяся наконец принцесса. Он скользнул мимо Рейнольт, направляясь вниз сквозь синеву.

Анне окликнула его:

– Только, Эзр… в общем, Фам хочет потом с тобой поговорить.

– Ладно, ладно! – Но он уже не слушал. И почти сразу оказался в групповом зале. Часть его была еще открыта, и даже десять-пятнадцать кресел были заняты, и люди сидели тесными кружками и разговаривали. К нему повернулись головы, в глазах было любопытство, ранее невозможное. Были лица испуганные, были печальные, с потерянным выражением, как у Ханте Вена после де-фокусировки. Освобожденным эмергентам не к кому было возвращаться. Они проснулись свободными, но отделенные от всего знакомого световыми годами и целой жизнью.

Эзр смущенно улыбнулся и проскользнул мимо них. Для нас с Триксией все вышло хорошо, но этим потерянным надо обязательно помочь.

Дальняя сторона комнаты была поделена на ячейки. Эзр летел мимо открытых дверей, останавливался перед закрытыми прочитать таблички. И вот… «ТРИКСИЯ БОНСОЛ». Кончился вдруг этот бег очертя голову, и Эзр заметил свой рабочий комбинезон и растрепанные волосы. Как зипхед какой-то, забыл все, кроме своего фокуса.

Он кое-как пригладил волосы… и постучал по легкому пластику.

– Войдите!

– …Триксия, привет!

Она плавала в гамаке, не слишком отличающемся от обычной кровати. Медицинские приборы кружились вокруг ее головы легкой дымкой. Это неважно, этого Эзр ожидал. Анне окружала пациентов приборами, собирая данные для руководства де-фокусировкой, а потом для слежения в целях предупреждения ударов и инфекций.

Очень трудно в такой ситуации так обнять человека, как хотел Эзр Винж. Он подплыл поближе, глядя в лицо Триксии, утопая в нем. Триксия глядела на него – не мимо, не тем взглядом нетерпения, как когда он загораживал ей данные – но прямо ему в глаза. И на губах ее играла слабая улыбка.

– Эзр!

И она оказалась в его объятиях, руки ее потянулись к нему. Губы оказались мягкие и теплые. Он секунду подержал ее, бережно обнимая в гамаке. Потом отвел голову, тщательно обходя медицинские приборы.

– Сколько раз я боялся, что это никогда не вернется! Ты помнишь, сколько раз… – в буквальном смысле годы жизни, – сидел я с тобой в этой твоей проклятой клетке?

– Да. Ты страдал больше, чем я. Для меня это было вроде сна, когда время идет как хочет. Все, что вне Фокуса, видится размыто. Я слышала твои слова, но они не имели значения.

Рука ее поднялась и погладила его по шее, мягко и нежно, как бывало, когда они были вместе по-настоящему.

Эзр улыбнулся. Мы разговариваем. По-настоящему. Наконец.

– А теперь ты вернулась, и мы снова можем начать жить. У меня столько планов! Я много лет их обдумывал – что будем делать, если удастся уничтожить Нау и спасти тебя. После всех смертей наша экспедиция обернулась таким сокровищем, какого мы себе и представить не могли. – Великий клад – великий риск. Но риск был принят, жертвы принесены, и теперь… – С нашей долей прибыли от экспедиции мы можем делать все, что захотим. Можем основать свою Великую Семью!

Винж. 23.7, Винж-Бонсол, Бонсол 1 – как угодно, неважно. Это будет их Семья.

Триксия улыбалась, но в ее глазах появился намек на слезы. Она покачала головой:

– Эзр, я не…

– Я знаю, что ты хочешь сказать, Триксия, – перебил он. – Ты не хочешь Семьи – не надо. – За годы под игом Томаса Нау было много времени все продумать и понять, какие жертвы – вовсе и не жертвы. Он глубоко вздохнул и сказал: – Триксия, даже если ты хочешь вернуться на Триленд… я тоже хочу пойти с тобой, оставить Кенг Хо. – Семье это не понравится, он уже больше не младший наследник. Эта экспедиция баснословно обогатит семью Винж. 23, но… он знал, что вряд ли в этом заслуга Эзра Винжа. – Ты можешь быть кем хочешь, и мы все равно можем быть вместе.

Он придвинулся ближе, но на этот раз она мягко его отодвинула.

– Нет, Эзр, не в этом дело. Мы с тобой на многие годы старше. Я… очень, очень много времени прошло с тех пор, как мы были вместе.

Голос Эзра сорвался на писк:

– Это для меня были годы! А для тебя? Ты же сказала, что это было как во сне, где время не имеет значения?

– Не совсем так. По некоторым вещам, тем, которые были в центре моего Фокуса, я, наверное, помню время лучше тебя.

– Но…

Она подняла руку, и он замолчал.

– Мне было легче, чем тебе. Я была фокусирована, и еще кое-что, хотя я никогда сознательно этого не понимала и – слава Создателю – Томас Нау и Брюгель не понимали тоже. У меня был мир, куда я могла бежать, мир, который я строила из своих переводов.

Невольно вырвались слова:

– Я-то думал! Там столько было вроде как из фэнтэзи про Темные Века! Значит… это все была выдумка, а не реальные пауки?

– Нет. Все это было ближе всего к тому, насколько может человеческий разум стать на точку зрения пауков. И если внимательно читать, ты заметишь намеки, где нарушается буквальная правда… Я думал, ты догадался, Эзр. Арахна была моим убежищем. Я была переводчиком, и все, что касается жизни паука, было в моем Фокусе. Нас грызло знание о том, что значит быть свободным пауком. И когда милый Шерканер это понял, хотя вначале он считал нас машинами, вдруг оказалось, что этот мир нас тоже принял.