более пятнадцати минут; затем члены совета в алфавитном порядке подписали документ. Рабби Фишман прочел «Шегехеяну», традиционное благословение («…давший нам дожить до этого времени…»). Национальный Совет, как верховный законодательный орган, первым своим декретом аннулировал задним числом «Белую книгу». Церемония завершилась задолго до начала еврейской субботы. Бен-Гурион сказал одному из своих помощников: «Я не чувствую радости; во мне лишь глубокая тревога, как было 29 ноября, когда я был похож на плакальщика на пиру». За полчаса до полуночи последний британский верховный комиссар покинул Хайфу, а в воскресенье доктор Вейцман был избран президентом нового государства.

Первой страной, признавшей это новое государство, стали Соединенные Штаты Америки. Президент Трумэн сделал короткое заявление на эту тему еще в пятницу, после шести часов вечера. В течение следующих нескольких дней к США присоединились Советский Союз, Польша, Чехословакия, Гватемала, Уругвай и другие страны. Председателю Совета Безопасности пришла телеграмма от египетского министра иностранных дел о том, что египетская армия пересекает границы Палестины с целью положить конец свирепствующей там резне и утвердить закон и принципы, признанные ООН; в телеграмме сообщалось, что военные операции направлены не против палестинских евреев, а только против террористических сионистских банд. Вторжение в Палестину началось в пятницу вечером. В субботу утром с воздуха были атакованы электростанция в Тель-Авиве и аэропорт Акир. Это было началом серии войн, которым суждено было продлиться много лет.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

13 ТЕЗИСОВ СИОНИЗМА

Политический сионизм появился на европейской сцене более трех четвертей века назад. Его интеллектуальные истоки восходят к Французской революции и к последовавшей за ней романтической волне движений за национальное возрождение. Как политическое движение сионизм являлся частью либерально-гуманистической традиции Рисорджименто, Кошута и Масарика. Однако он отличался от других национальных движений того времени, так как евреи были народом без земли, до определенной степени утратившим свой специфический национальный характер. В то время идея национального возрождения евреев представлялась фантастической. Однако гонения на отдельных евреев и на еврейскую общину в целом помогли укрепить и консолидировать пробуждавшееся национальное самосознание.

Сионизм — это вера в существование общего прошлого и общего будущего еврейского народа. Эту веру можно принимать, а можно и отвергать, но рациональной аргументации она почти не подлежит. Как и другие национальные и общественные движения, сионизм разработал свою идеологию, однако «научные» его претензии выглядят неубедительно. При том, что сионистский анализ проблемы антисемитизма и решение этой проблемы могли быть вполне справедливы, однако сам сионизм мог бы потерпеть поражение, если бы призывы его не были подхвачены широкими массами, а решения, которые он предлагал, не были бы воплощены в жизнь из-за недостаточной поддержки среди евреев или из-за неблагоприятной международной ситуации. И с другой стороны, успех сионизма сам по себе вовсе не доказывает, что сионисты дали правильный анализ «еврейского вопроса». В том, что касается национальных движений, мифы всегда действуют гораздо эффективнее, чем рациональные аргументы.

На настоящий момент слишком рано оценивать сионизм в категориях успеха и неудачи. Не вполне ясно также, что в данном контексте означают успех и неудача. Военная победа может быть всего лишь эпизодом в истории нации. До определенной степени сионизм обречен на разочарования: не приносят разочарований и сохраняют свою первозданную чистоту только те политические движения, чья история завершается на утопической стадии проектов и планов. Все другие рано или поздно сталкиваются с действительностью, и результат никогда не оправдывает ожиданий. Сионизм на своем пути столкнулся со множеством препятствий. Он боролся за воплощение своих целей в самых неблагоприятных условиях, и эти условия не могли не повлиять на конечный результат борьбы. Предыстория и последующая судьба сионизма полны парадоксов; но некоторые из этих странностей представляются несколько более понятными в свете уникального характера еврейской истории и особого положения евреев в европейском обществе XIX века.

1. Сионизм — реакция на антисемитизм. Указать на этот факт — вовсе не значит принизить важность причин и самого характера этого движения. Практически все национальные движения возникли и приобрели свой специфический характер в ходе борьбы с внешним врагом. Еврейская религия, символ Сиона, ностальгия по утраченной родине и прочие мистические факторы, несомненно, также сыграли свою роль в истории сионизма. Однако политический сионизм, в отличие от мистических мечтаний, мог бы никогда и не возникнуть, если бы не та опасная ситуация, в которой оказались евреи Центральной и Восточной Европы во второй половине XIX в. Политический сионизм стал психологической необходимостью для центральноевропейских интеллектуалов, которые обнаружили, что эмансипация евреев породила мощную реакцию и что те, кто добился полного равноправия, столкнулись с сопротивлением мощных враждебных сил. А для еврейских масс Восточной Европы сионизм стал мечтой об освобождении от бедствий. Но в те времена он оставался всего лишь мечтой. Пока существовала Османская империя, невозможно было даже надеяться на массовую иммиграцию в Палестину. Вплоть до Декларации Бальфура основная функция сионизма оставалась культурно-психологической: сионизм поддерживал веру в своих приверженцах, но не имел политической силы. После I мировой войны тяготение еврейских масс к сионизму усилилось под влиянием роста антисемитских движений, приведших к подъему нацизма. Если бы не возросло напряжение и не участились гонения на евреев, то сионизм до сих пор мог бы оставаться маленькой литературно-философской сектой идеалистов-реформаторов. Он превратился в политическую силу под давлением внешних факторов, а не потому, что эксцентричные еврейские литераторы публиковали волнующие воззвания. Сами по себе гонения, разумеется, не могли бы привести к национальному возрождению. Но силу обстоятельств невозможно переоценить: в мире без антисемитизма сионизм никогда бы не расцвел. (Критики сионизма, впрочем, нередко делают ложный вывод из этого неоспоримого факта.) Политические движения никогда не возникают в вакууме. Без французской монархии не было бы Французской революции; без царизма не было бы 1917 года.

2. Антисемитизм в самой своей чудовищной и смертоносной форме не набрал силы в Восточной Европе, где наиболее остро стоял «объективный еврейский вопрос». Зато он достиг кульминации в Центральной Европе, где относительно малочисленные еврейские общины гораздо дальше продвинулись по пути ассимиляции и где «еврейский вопрос» уже не являлся крупной социально-экономической проблемой. Это — одна из множества парадоксальных особенностей современной еврейской истории, по причине которой все попытки объяснить антисемитизм просто в социально-экономических терминах выглядят абсурдно.

Взрыв антисемитизма застал врасплох еврейских критиков сионизма, но и сами сионисты тоже оказались не готовы к катастрофе подобных масштабов.

Если бы даже нацизм не пришел к власти и евреев в Европе не постигла бы катастрофа, то «еврейский вопрос» все равно бы не разрешился, поскольку нигде в Европе евреев не принимали как полноценных членов общества. В либеральных странах